Брежневская партия. Советская держава в 1964-1985 годах

Кто, когда и почему торпедировал решение о проведении этого Пленума, а значит, и осуществление радикальных перемен в советском обществе, требует специального изучения. Например, тот же Г. А. Арбатов связывал отказ от его проведения с началом знаменитого «энергетического кризиса» в октябре 1973 года, в результате чего мировые «цены на нефть выросли в разы, появились нефтедоллары и вопрос о научно-техническом прогрессе стал терять былую остроту». Конечно, этот кризис оказал нашей экономике «медвежью услугу», однако, как справедливо говорили многие историки и экономисты, было бы грубой ошибкой объяснять «торпедирование Пленума только его влиянием». А тогдашний секретарь ЦК В. И. Долгих полагал, что помимо «энергетического кризиса» существовали еще две причины, которые парализовали деятельность в этом направлении: объективная, связанная с традиционной ведомственной борьбой, которая так и не позволила мобилизовать ресурсы для реализации КП НТП, и субъективная, связанная с тяжелой болезнью Л. И. Брежнева. Наконец, Н. П. Федоренко и А. В. Островский связали отказ от проведения Пленума с тем, что КП НТП «утонула в рутине Госплана», который по вине Н. К. Байбакова превратился в главный «бастионом консерватизма»[555].

Как вспоминал академик Н. П. Федоренко, «в ноябре 1973 года уточненный вариант КП НТП и краткий доклад к нему были направлены правительству», а уже «в начале 1974 года Госплан СССР принял специальное Постановление о том, чтобы учесть данные КП НТП при составлении плановых документов на предстоящую десятую пятилетку». Однако «эта работа, едва начавшись, постепенно захирела» и вместо того, чтобы положить КП НТП в основу плана развития народного хозяйства страны на 1976–1980 годы, Госплан СССР лишь ограничился использованием только ряда его «рекомендаций». Тем не менее работа над КП НТП впоследствии была продолжена, но создание ее новых «модификаций» превратилось «в постепенно угасающее занятие, к которому заметно снизился интерес» как со стороны руководства страны, так и со стороны самих ученых.

Между тем, как уверяют ряд мемуаристов и ученых (А. Е. Бовин, Г. И. Ханин[556]), в начале февраля 1977 года на заседании Совета Министров СССР очень бурно обсуждался проект очередного Постановления «О мерах по улучшению планирования народного хозяйства, стимулирования технического прогресса и повышения производительности труда». Целый ряд министров на данном заседании «выступали очень резко» и «требовали перестать обманывать самих себя». Однако А. Н. Косыгин весь праведный пыл своих подчиненных «спустил на тормоза» и «утопил все в общих фразах». Такая же картина нарисовалась и осенью 1977 года, когда на Политбюро ЦК во время обсуждения проекта плана на 1978 год именно А. Н. Косыгин, а также М. А. Суслов и Г. В. Романов стали уверять генсека, что все идет «нормально», «катастрофы нет» и план «надо перевыполнять». Однако эта позиция встретила резкое неприятие со стороны других членов высшего руководства, в частности К. Т. Мазурова, В. В. Гришина, Д. А. Кунаева, М. С. Соломенцева и особенно Д. Ф. Устинова, заявившего, что «для выполнения плана нужен план, а его нет». С учетом этих выступлений Г. Э. Цуканов, А. Е. Бовин и Г. А. Арбатов подготовили брежневский доклад на декабрьском Пленуме ЦК, который носил довольно острый характер.