Бриджит Джонс. Без ума от мальчишки

И вот пожалуйста! Билли! Еще моложе, еще красивее!..

Что еще нужно?

Так уж они устроены

28 июня 2013, пятница (продолжение)

10:00. А все-таки куда подевался Дэниел?.. Начинаю беспокоиться, потому что после смерти Марка еще не было случая, чтобы он не отозвался, получив от меня СМС, – несмотря на свой, гм-м… дэниелизм.

О-о, телефон!..

10:30. Это был не Дэниел. Оказывается, у меня сегодня встреча в «Гринлайт продакшнз», а я совершенно о ней забыла!

– Так вот, Бриджит… – Это Джордж. – Вам, вероятно, будет любопытно узнать, что мы собрались в конференц-зале и ждем, пока вы соизволите… А-а, ладно, не важно. Вот что от вас требуется… – На заднем плане послышался какой-то довольно громкий всплеск. – Когда будете разговаривать с Саффи насчет сценария, вы не должны даже намекать, что вам не нравится идея перенести место действия в Стокгольм. Эмбергрис…

– Джордж, – перебила я, – где вы и что там у вас плещется?

– Я же говорю – я в конференц-зале, а это… Это просто кофе, о'кей? Так вот, Эмбергрис очень нравится мысль насчет Стокгольма, так что не вздумайте…

В трубке послышался странный звук, словно со скрипом терлись друг о друга два куска мокрой резины, потом раздался еще более громкий всплеск, как будто что-то большое упало в глубокую воду, – и сдавленный вопль.

– Извините, Бриджит, – прозвучал в трубке голос Иможен. – Мы перезвоним, как только выясним, что произошло.

11:00. Позвонила Талите, чтобы спросить, когда она в последний раз разговаривала с Дэниелом.

– Ах ты господи! – воскликнула она. – Так ты ничего не знаешь?..

Дело в том, что Дэниел всегда был не прочь выпить, и с годами эта его склонность становилась только сильнее. Был даже такой период, когда среди его знакомых лицемерно-сочувственное «Знаете, я очень беспокоюсь за Дэниела!..» стало почти дежурной фразой. На приемах, ужинах и званых вечерах он устраивал скандал за скандалом – один хуже другого. Немало гламурных красавиц пытались его «перевоспитать», пока в конце концов друзья не отправили Дэниела в некое лечебное учреждение в Аризоне, откуда он вернулся заметно посвежевшим и присмиревшим. Насколько мы знали, довольно продолжительное время с ним все было в порядке, однако недавний разрыв с очередной красоткой стал причиной того, что Дэниел сорвался в головокружительный запой и в течение одного уик-энда уничтожил все содержимое своего антикварного (и довольно большого) домашнего бара. В прошлый понедельник его нашла приходящая домработница. Дэниел был в ужасном состоянии, поэтому она недолго думая вызвала «Скорую», и его увезли в наркологическое отделение той же больницы, куда я ходила в Клинику коррекции веса.

Вот кошмар! А я-то хороша – оставляла с ним детей!

11:30. Только что перезвонила Иможен. Оказывается, Джордж вовсе не пил кофе в конференц-зале, а плыл по Иравади в крошечном туземном ялике, в который он перебрался с роскошной прогулочной яхты, чтобы «поймать сигнал». Волна от проходящего мимо скоростного катера опрокинула ялик, и Джордж оказался в мутных водах бирманской реки (тут я сразу подумала о крокодилах). К счастью, Джордж был жив и здоров, но его ай-фону повезло куда меньше – аппарат пошел ко дну, и это, как выразилась Иможен, стало для студии «настоящей катастрофой», так как там были все контакты, заметки, расписание встреч и поездок и проч.

Решила предоставить киношникам самим разбираться с последствиями гибели ценного оборудования. Съезжу-ка я лучше в больницу, навещу Дэниела.

14:00. Только что вернулась. Впечатление не очень приятное. Больница Святой Екатерины показалась мне похожей одновременно на тюрьму времен королевы Виктории, приемную хирурга эпохи шестидесятых и арабский поселок где-нибудь в Йемене. Я довольно долго бродила между корпусами, пока не нашла нужный. В вестибюле я купила Дэниелу сегодняшние газеты и открытку с утенком и надписью-призывом «Оставайся на плаву!», к которому добавила ручкой: «…мелкий негодник». Немного подумав, я написала на внутренней стороне открытки: «Куда бы ты ни пошел, что бы ни делал, я всегда буду любить тебя!» Конечно, поощрять Дэниела не стоило, но, с другой стороны, нужно было как-то его поддержать – особенно если все прочие посетители начнут его «воспитывать» (а мне почему-то казалось, что так оно и будет).

Доступ в отделение, где лежал Дэниел, оказался ограничен. Входная дверь была заперта, и мне пришлось несколько раз нажать на зеленую кнопку, прежде чем мне открыли.

– Вы к кому? – спросила меня медсестра в белом халате и каком-то йеменском хиджабе.

– К Дэниелу Кливеру.

Судя по всему, это имя ей ничего не говорило. Для нее Дэниел был всего лишь именем в списке пациентов.

– Вторая дверь налево, – сказала сестра, заглянув в свою планшетку. – Первая койка за занавеской.