Бриджит Джонс. Без ума от мальчишки

11:00. Ценой немалых усилий и ухищрений мне все ж таки удалось закончить разговор с мамой и надеть на Мейбл красно-белое платьице. Оно оказалось ужасно миленьким!

– Когда-то и я носила такие… – сказала я и вздохнула – почти искренне.

– Ты родилась во времена королевы Виктории?[52] – с живым интересом осведомилась Мейбл.

– Нет, конечно! – возразила я с негодованием.

– А когда? В эпоху Возрождения?

Чтобы сохранить душевное равновесие, я вынуждена была мысленно обратиться к нашей с Рокстером переписке. Я уже сообщила ему, что у меня есть дети, но его это, похоже, не напугало. Любопытно, как смс-сообщения придают любым новостям особенное звучание, особый характер – не страшный, а, наоборот, более жизнеутверждающий и оптимистичный! В то же время я испытывала нечто-то вроде стыда по отношению к моим подписчикам в Твиттере, о которых я совсем в эти дни позабыла. Конечно, я поступала по отношению к ним безответственно и даже эгоистично, однако нельзя не признать, что Твиттер отрицательно повлиял на мой характер. Стремление приобрести как можно больше подписчиков едва не превратилось для меня в навязчивую идею, к тому же, отослав твит, я тут же начинала жалеть об этом и мучиться совестью, а не отослав – чувствовать себя виноватой из-за того, что теперь твит-сообщество останется без свежей информации о моей прогрессирующей личной жизни (что опять-таки может стоить мне одного-двух десятков подписчиков).

– Мама! На что ты так смотришь? – внезапно дошел до моего сознания вопрос Билли, и я, вздрогнув, пришла в себя. В самом деле, я уставилась в пространство перед собой, и видок у меня при этом был, должно быть, довольно дикий.

– Извини, задумалась, – откликнулась я, бросая быстрый взгляд на часы. – О-о-о! Давайте-ка поторопимся, а то мы опаздываем!

И я принялась бестолково метаться по дому, бессмысленно бормоча, как заведенная:

– Так, одевайтесь. Надевайте ботинки. Где перчатки? Мейбл, куда ты засунула шарф?..

В разгар сборов пискнул мой телефон. Эсэмэска! Сообщение было от Хло – няня спешила поставить меня в известность, что «совершенно точно» не сможет остаться с детьми вечером в пятницу.

Это была катастрофа. Настоящая катастрофа! Мое свидание с Рокстером накрылось окончательно и бесповоротно. Я уже знала, что Ребекка на все выходные уезжает в гости к «свекру и свекрови» (в кавычках, потому что официально она не была замужем), Том ехал на день рождения к «другу» в Сиджес[53] (он уже похвастался, что сумел снять номер с террасой площадью 40 квадратных метров и хромотерапевтической ванной всего за 297 фунтов плюс налог), Талита терпеть не могла детей, а Джуд сама собиралась на важное и ответственное свидание. Нет, разумеется, я была рада за своих друзей, но… что же мне теперь делать?

Мы уже мчались в сторону Кеттеринга (с превышением скорости, потому что опаздывали), когда меня осенило. А что, если попросить маму побыть с внуками? Быть может, она даже сможет оставить Билли и Мейбл на ночь в своем коттедже в Сен-Освальде…

Пенис усоногого рака

26 января 2013, суббота (продолжение)

Прибыв в Сен-Освальд (в 12:59 ровно), я обнаружила, что на территории пансионата происходит что-то среднее между коммерческой демонстрацией только что построенного жилья потенциальным покупателям и церемонией посадки деревьев особами королевской крови. Повсюду развевались красно-белые торнтоновские флаги и баннеры («Торнтон – живи со вкусом!»), на деревьях гроздьями висели воздушные шарики той же цветовой гаммы, на столиках под открытым небом стояли бокалы с вином, девушки в еще не обмятой униформе, похожей на костюм «Лучшей официантки месяца», нервно прижимали к накрахмаленным грудям планшетки с программами праздника и поминутно озирались по сторонам, выглядывая новых гостей, любящих веселье, но не отличающихся пунктуальностью.