Бриджит Джонс - Грани разумного

Все смотрели на нас. Потом, вместо того чтобы кому-нибудь пойти в туалет как случается у нормальных людей, - они сделали вид, что ничего не произошло, и снова стали чокаться и тараторить, совершенно не обращая на меня внимания.

Никак не могла оценить, ужасно ли моё положение или ничего. Будто я в племени папуасов Новой Гвинеи, спариваюсь с собакой вождя и понятия не имею, что означает шёпот вокруг: то ли им всё равно, то ли обсуждают, как поджарить твою голову.

Кто-то постучал по столу и произнёс речь - по-настоящему, безумно, невыносимо скучную. Как только она кончилась, Марк прошептал:

- Пойдём отсюда, а?

Мы попрощались и направились к выходу.

- Э-э-э, Бриджит, - обратился ко мне Марк, - не хочу тебя тревожить, но... у тебя что-то странное вот тут, на поясе.

Рванула у него свою руку: жуткий корсет каким-то образом завернулся по краям и выпирает на талии, как огромная запасная шина...

- Что это? - осведомился Марк, кивая и улыбаясь, пока мы прокладывали путь между столиками.

- Ничего... - выдавила я.

Как только выбрались из зала, я кинулась в туалет. Довольно трудно стянуть с себя платье, раскатать жуткий корсет, а потом снова надеть всё это кошмарное одеяние. Безумно захотелось оказаться дома, в просторных штанах и свитере.

Вынырнула в холл - и чуть не развернулась и снова не заскочила в туалет: Марк опять беседует с Ребеккой... Она что-то шепчет ему на ухо, а затем разражается ужасным, ухающим смехом.

Подхожу к ним, неловко останавливаюсь.

- А, вот она! - обрадовался Марк. - Всё в порядке?

- Бриджит! - воскликнула Ребекка, делая вид, что ей прямо-таки оч-чень приятно меня видеть. - Слышала, ты всех сильно поразила своими политическими взглядами!

Очень хотелось выдумать что-нибудь смешное, но вместо этого я стояла и смотрела на неё нахмурив брови.

- Это было великолепно! - заявил Марк. - Бриджит всех нас выставила напыщенными ослами. Ладно, нам пора идти, приятно снова увидеться.

Ребекка с чувством поцеловала нас обоих, распространив вокруг облачко "Гуччи энви", и проплыла обратно в обеденный зал - ясно: надеется, что Марк на неё смотрит.

Пока мы шли к машине, я никак не могла придумать, что сказать. Они с Ребеккой явно смеялись надо мной у меня за спиной, а потом он пытался это скрыть. Очень захотелось позвонить Джуд или Шез и попросить совета.

Марк вёл себя, будто ничего не произошло. Как только мы отъехали, попытался погладить меня по бедру. Почему так - чем меньше хочешь заниматься сексом с мужчиной, тем больше поползновений с его стороны.

- Ты не хочешь подержать руль? - намекнула я, отчаянно пытаясь отстраниться и не дать ему дотянуться до завернувшегося края резиновой оболочки.

- Нет. Хочу тебя изнасиловать. - Марк придвинулся к топорщившемуся корсету.

Умудрилась увернуться, изобразив заинтересованность в безопасности на дороге.

- Да, Ребекка спрашивала, не хотим ли мы как-нибудь заехать к ней на обед, - вспомнил Марк.

Не могла я в это поверить. Знаю Ребекку четыре году - ни разу не приглашала меня заехать на обед.

- Она славно выглядела, правда? Очень милое платье.

Навязчивое Упоминание, и происходит оно прямо у меня перед глазами. Подъехали к Ноттинг Хилл. У светофора, не спросив у меня, Марк просто повернул в сторону моего дома, противоположную его дому. Хранит в неприкосновенности собственный замок - наверняка там полно посланий от Ребекки. Я - женщина на время.

- Куда мы едем?! - взорвалась я.

- К тебе. А что? - с тревогой оглянулся Марк.

- Вот так! Почему? - яростно продолжала я. - Мы встречаемся четыре недели и шесть дней. И никогда не оставались у тебя - ни разу, никогда! Почему?

Марк молча повернул налево и направил машину обратно, в сторону Холлэнд-парк авеню. За всю дорогу он так и не произнёс ни слова.

- Что случилось? - поинтересовалась я через некоторое время.

Марк смотрел прямо перед собой и пощелкивал кнопками переключения; наконец промолвил:

- Не люблю, когда кричат.

Дома у него всё было ужасно. Молча поднялись по лестнице; Марк открыл дверь, подобрал почту и включил свет на кухне.

Кухня высотой с двухэтажный автобус, вся безупречно стальная - невозможно определить, где здесь холодильник; странно, что кругом ничего не валяется. Из трёх плоских ламп на полу, посередине, исходит холодный свет.

Марк проследовал в конец помещения - шаги его отдавались пустым эхом, как в подземной пещере на школьной экскурсии, - с мукой оглядел металлические дверцы и осведомился:

- Бокал вина?

- Да, пожалуйста, благодарю, - преувеличенно вежливо откликнулась я.

У стальной стойки бара торчало несколько высоких стульев необычайно модернового вида. Неуклюже забравшись на один, я почувствовала себя как Дез О'Коннор, которая собирается заняться диетой с Анитой Харрис.

- Так, - проговорил Марк.

Открыл металлическую дверцу шкафа, обнаружил, что к ней прикреплена мусорная корзина, закрыл, открыл другую и с удивлением уставился на посудомоечную машину. Я опустила голову, сдерживая смех.

- Красное или белое?

- Белое, пожалуйста.

Вдруг я ощутила сильную усталость, а тут ещё туфли жмут, корсет врезается в тело... Мне хотелось одного - домой.