Бриджит Джонс - Грани разумного

- Вот как, он в Дубай? И вы всё про него знаете! И что я этого не делала, а он подстроил всё так, будто я это сделала. А я не делала! Но вы вечером идёте домой, к вкусной тушёной курице, и жене, и семье, а я застряла здесь до конца детородного периода за нечто, чего не делала, просто потому, что вам лень пальцем пошевелить и поймать того, кто признался бы в том, чего я не делала!

В оцепенении он уставился на меня.

- Почему вы не заставите его признаться? - не отставала я.

- Он в Дубай.

- Ну так найдите ещё кого-то, кто признался бы.

- Мисс Джонс, мы здесь, в Таиланде...

- Наверняка кто-то видел, как он взламывал нашу хижину, или сделал это за него. Кто-то должен был зашить наркотики под подкладку. Шов сделан на швейной машинке. Идите и расследуйте, это же ваша работа!

- Мы делаем всё, что возможно, - холодно заметил Дудвани. - Наше правительство очень серьёзно относится к каждому случаю нарушения закона о наркотиках.

- А моё правительство очень серьёзно относится к защите своих граждан, парировала я, на секунду представив, как в комнату врывается Тони Блэр и шарахает тайского служащего дубинкой по голове.

Таец прочистил горло и начал снова:

- Мы здесь, в Таиланде...

- А я - журналист, - перебила его. - На одной из лучших телевизионных новостных программ Великобритании.

Добавляя это, пыталась отогнать образ Ричарда Финча, твердящего: "Думаю, Хариетт Хармен; думаю, чёрное нижнее бельё; думаю..." Продолжала:

- Планируется кампания протеста в мою защиту.

Снова мысленный образ Ричарда Финча: "Эй, Бриджит-Косое-Бикини не вернулась из отпуска? Обжимается с кем-нибудь на пляже, забыла сесть в самолёт?"

- У меня связи в высших кругах правительства, и я думаю, учитывая текущий климат, - помедлила, остановив на нём выразительный взгляд (текущий климат это всегда что-то, верно?), - моё дело получит соответственное освещение в наших средствах массовой информации. Представьте: меня засадят, в таких откровенно кошмарных условиях, за преступление, которого я очевидно и по вашему собственному признанию не совершала; здешняя полиция не способна самостоятельно исполнить собственные законы и квалифицированно расследовать дело. - С превеликим достоинством завернувшись в саронг, я снова села и наградила Дудвани холодным взглядом.

Чиновник засопел, уткнувшись в свои бумаги; затем поднял глаза и приготовил ручку.

- Мисс Джонс, не могли бы мы вернуться к тому моменту, когда вы поняли, что кто-то обокрал вашу хижину?

Ха!

* * *

27 августа, среда

112 фунтов; сигарет - 2 (но какой ужасной ценой); фантазии, в которых Марк Дарси (Колин Фёрт, принц Уильям) врываются и заявляют: "От имени Господа и Англии я требую освободить мою будущую жену!" - постоянные.

Тревожные два дня - и никаких результатов. Ни слова, ни визита, только постоянные требования исполнить песню Мадонны. Перечитывание "Когда..." лишь средство сохранить самообладание. И вот сегодня утром явился Чарли - в новом настрое! Крайне озабочен, уверен, профессионален; принёс ещё один пакет, с творожными сандвичами, - учитывая недавний полёт фантазии насчёт тюремной беременности, есть их, к своему удивлению, не стала.

- Угу, дело сдвинулось с мёртвой точки, - сообщил Чарли с важным видом правительственного агента, обременённого секретами взрывоопасных МИ5. Вообще-то, чёрт, неплохо. Мы связались с министерством иностранных дел.

Пытаясь отогнать мысли о какашках в почтовых ящиках, спросила:

- Вы говорили со своим отцом?

- Угу, угу, о вас знают.

- Что, газеты писали? - разволновалась я.

- Нет-нет, всё шито-крыто, гласность нам ни к чему. Так, здесь для вас кое-какие письма. Ваши подруги передали папе, - старик говорит, чертовски хорошенькие.

Дрожащими руками вскрыла большой коричневый конверт министерства иностранных дел. Первое письмо - от Джуд и Шез: осторожно написанное, почти закодированное, как будто опасались, что прочитают шпионы:

"Бридж! Не волнуйся, мы тебя любим. Мы тебя оттуда вытащим. Джеда выследили. Марк Дарси помогает(!)".

У меня замерло сердце. Лучше новости и быть не может (не считая, конечно, отмены десятилетнего приговора).

"Помни о Внутреннем Достоинстве и диетических возможностях, возникающих в тюрьме. Скоро, в "192".

Повторяем - не волнуйся. Девушки на высоте.

С любовью - Джуд и Шез".

Посидела глядя на письмо, моргая от переполнявших меня эмоций; потом разорвала другой конверт - вдруг от Марка? Текст - на обороте длинной открытки с видами озера Уиндермир:

"Навестили бабушку в Сэйнт Аннз, путешествуем по Озёрам. Погода немного переменчивая, зато классные магазины. Папа купил замшевый жилет! Не позвонишь ли Юне проверить, включила ли таймер?

Целую - мама".

* * *

30 августа, суббота

112 фунтов (надеюсь); порций алкоголя - 6 (ура!); сигарет - 0; калорий 8755 (ура!); кол-во проверок сумки с целью убедиться, что в ней нет наркотиков, - 24.

6.00. В самолёте. Лечу домой! Свободная, худая, чистая, с блестящими волосами! В собственной чистой одежде! Ура! У меня есть газеты, и "Мари Клер", и "Хелло!". Всё чудесно!