Бриджит Джонс: на грани безумия

– Можно мне закончить? – с важностью и достоинством вопросила я. И, дочитав список до конца, добавила: – Также, если правительство по-прежнему считает семейные ценности большим приоритетом, оно должно иначе относиться к «штучным экземплярам» и не считать их отбросами общества.

Я деловито пошелестела бумагами.

– Вот мои предложения. «Меры по увеличению числа „остепенившихся"». Первое. Использовать в школьном обучении книгу «Все мужчины с Марса, все женщины с Венеры», чтобы противоборствующие армии хорошо понимали друг друга. Второе. Объяснять мальчикам в школе, что участие в ведении домашнего хозяйства не сводится к тому, чтобы две секунды подержать вилку под струей воды из-под крана. Третье. Создать государственное брачное агентство, клиенты которого будут подчиняться строгому своду правил поведения в любовных отношениях. Оно будет выделять денежные пособия на походы в кафе, на телефонные звонки, косметику и т. д., назначать штрафы за моральный паразитизм. Ввести правило, что, прежде чем получить право именоваться «штучным экземпляром», ты должен как минимум двенадцать раз сходить на организованные государственным агентством свидания, причем все двенадцать кандидатов должны быть отвергнуты по уважительным причинам. Четвертое. Если причины будут сочтены неуважительными, гражданин должен быть объявлен паразитом.

– Господи Иисусе, – сказал Гарольд-ехидна, – теперь я точно уверен, что передачу надо делать про евро.

– Нет, очень неплохо, очень даже неплохо, – проговорил Ричард, пристально глядя на меня. У Гарольда вид стал такой, точно он ехидну проглотил. – Берем обсуждение в прямом эфире. Берем Харриет Харман, берем Робина Кука. И даже, может, берем Блэра. Так, Бриджит. За работу. Организуй нам это дело. Позвони Харман и договорись с ней на завтра. Потом звони Блэру.

Ура. Я отвечаю за главную тему программы. Все теперь изменится и для меня лично, и для всей нашей страны!

19.00. Хм. Харриет Харман так и не перезвонила. И Тони Блэр тоже. Все отменено.

Вторник, 29 апреля

На этого Гари зла не напасешься. Я каждый день всю неделю оставляю ему сообщения, а ответа нет. Нет и нет. Может, он заболел? И к тому же на лестнице у меня какой-то ужасный запах стоит.

Среда, 30 апреля

Хм-м. Пришла с работы домой и обнаружила, что дыра в стене затянута огромным куском полиэтилена, но не оставлено ни записки, ни сообщения на автоответчике. Никаких признаков того, что он собирается вернуть мне три с половиной тысячи фунтов. Ни малейших. Вот бы Марк позвонил.

8 Мамма миа

Четверг, 1 мая

58 кг, алкоголь: 5 порц. (но это же в честь победы новых лейбористов), вклад в победу новых лейбористов – помимо алкогольных возлияний: 0.

18.30. Ура! Сегодня просто потрясающая атмосфера: день выборов – один из немногих, когда понимаешь, что это мы, народ, управляем страной, а правительство – лишь обрюзгшие высокомерные марионетки в наших руках, что пришла пора нам сплотиться и воспользоваться всей полнотой нашей власти.

19.30. Только что из магазина. На улице просто здорово. Из каждого паба вываливается в стельку пьяный народ. Есть ощущение, что участвуешь в чем-то важном. Дело не просто в том, что все хотят перемен. Нет. Мы, народ, поднимаемся, восстаем против алчности, беспринципности и отсутствия уважения к простым людям с их трудностями и заботами… Ух ты, телефон.

19.45. Хм. Звонил Том.

– Ты уже проголосовала?

– Я как раз собираюсь, – ответила я.

– Хорошо. На какой участок пойдешь?

– На ближайший.

Терпеть не могу, когда Том так себя ведет. Можно подумать, раз он когда-то участвовал в «Красном клине» и расхаживал по улицам, горланя «Пой, если ты счастлив быть геем», у него есть право вести себя со мной так, будто он испанский инквизитор.

– За какого кандидата ты будешь голосовать?

– Э-э, – я высунулась из окна, лихорадочно ища глазами красный плакат на каком-нибудь фонарном столбе. – За Бака!

– Хорошо, иди, – сказал Том. – Помни про миссис Панкхерст[13].

Нет, ну кем он себя возомнил – плеткой-семихвосткой? Само собой, я буду голосовать. Правда, лучше сначала переодеться. Этот наряд что-то не очень «левый».

20.45. Только что была на участке.

– Где ваша карточка для голосования? – обратился ко мне какой-то высокомерный молокосос.

Какая еще карточка для голосования, хотела бы я знать. Оказывается, меня нет в списках, хотя налог я, черт возьми, плачу годами. Придется идти на другой участок. Зашла домой глянуть в справочник.

21.30. Хм. Там я, оказывается, тоже не зарегистрирована. Надо тащиться в какую-то библиотеку за мили отсюда. Ой, как здорово сегодня в городе. Мы, народ, объединяемся, потому что хотим перемен. Ур-ра! Вот только туфли на платформе я зря надела. И еще этот жуткий запах на лестнице – кошмар.