Бриг «УЖАС»: Избранные фантастические произведения

Борясь со льдами и лавируя среди ледяных пиков и сплошных полей, "Гриф" медленно подвигался в сторону острова Долгого.

Обогнув его в 25 милях от берега, Любимов вошел в Хайпудырскую губу и застопорил машину.

— Вам, быть может, угодно сойти на берег? — спросил он у проходившего по палубе Туманова. — Я бы, возвращаясь с "Безыменного Острова", зашел за вами.

— Я спрошу Сванборга, — ответил ученый и, вернувшись, заявил: — Профессор Сванборг и я намерены плыть на "Грифе" до окончания им рейса.

— Отлично! — коротко сказал Любимов и крикнул в машину: — Полный ход вперед!

Пароход быстро входил в закрытый и сравнительно с бурным морем спокойный залив.

Когда вода изменила цвет и из синевато-зеленой сделалась буро-желтой, что обозначало начало мели, "Гриф" тихим ходом подползал к поднимающемуся из-за горизонта острову.

Мель однако неожиданно исчезла, и брошенный в темную пучину залива лот с 100-саженным линьком до дна не дошел.

"Безыменный Остров" был как на ладони. Вдали виднелась изрезанная зубцами цепь гор, а на плоский берег взбегали волны.

— Вперед! — скомандовал Любимов. — Через час мы будем на острове.

"Гриф" однако не двигался, хотя из трубы его валил клубами черный дым.

— Механик! — крикнул командир в машинное отделение: — полный ход вперед!

— Машина не работает, капитан! — сказал, выходя на палубу, механик. — Все золотники, парораспределение, цилиндры и поршни, словом — все в порядке, а машина не действует.

— Ничего не понимаю! — крикнул командир. — Вы пьяны, или смеетесь надо мною?

— Никак нет, капитан! — возразил механик. — Машина действительно остановилась, и я принужден выпустить пар, так как боюсь, что он разорвет котел. Остановилась не только машина, но часы и манометр, капитан!

Любимов бросился к компасу. Стрелка была неподвижно устремлена на юго-восток и даже не вздрагивала от легкого покачивания судна на волнах.

Взглянув на свои часы, командир сказал:

— Да… да… догадываюсь… С проклятого острова на нас направили электрические волны. Они намагнитили стальные части машин, и мы не можем двинуться вперед, если не захотим взорвать на воздух весь пароход… Или, может быть, это случайное явление? — Механик! — приказал он: — мы повернем в море… Будьте наготове! Поднять кливер!

Матросы закопошились у бушприта, завизжали блоки, и вскоре на носу взвился косой парус. "Гриф", подхваченный спереди ветром, быстро повертывался кормой к острову, и когда маневр был окончен, Любимов приказал пустить в ход машину.

Мерно застучал вал, и пароход начал двигаться в сторону выхода из бухты.

— Руль на правый борт! Полный поворот на прежний курс! — скомандовал капитан; но лишь только нос "Грифа" стал поворачиваться, машина смолкла, жалобно засвистел пар, и заскрежетали поршни в наполненных паром цилиндрах.

Из машинного отделения и пароотводных труб повалили клубы пара, а судно остановилось, изредка покачиваясь на волнах.

Никто не решался подойти к командиру.

Любимов, всегда такой веселый и приветливый, был мрачен. Он не выпускал из руки револьвера, готовый, в случае неповиновения или опасности, броситься навстречу врагу.

Командир ходил по мостику и злобным взглядом осматривал видневшийся вдали остров.

Когда Любимов принял какое-то решение, он сошел вниз и, созвав на ют всю команду, объявил:

— Скоро ночь, и нельзя идти вперед, потому что мы не знаем этого моря. Однако черт меня возьми, если я не дойду до этой проклятой землишки! Ночью ставить вахты почаще! Смотреть в оба и, как только что заметят, бить тревогу немедля!

Сказав это, Любимов впервые за последние дни пошел в свою каюту и, не раздеваясь, бросился на койку.

Около полуночи тревожные свистки на палубе, топот ног и крик у двери его каюты разбудили его.

— Что там такое? — крикнул он вестовому, натягивая на себя теплую куртку.

— Стреляют… стреляют… — стуча зубами, ответил матрос. — Беда…

— Дурак! Трус! Подлая собака! — загремел Любимов и, оттолкнув насмерть перетрусившего вестового, бросился на палубу.

Море было темно, и густой мрак висел над водою.

— С ума они посходили, что ли? — пробормотал сквозь зубы Любимов.

Где-то далеко, как будто слабый отблеск зарницы, по небу скользнуло светлое пятно и погасло. Одновременно с этим командир услышал ворчание и громкое уханье. Не оставалось сомнения, что приближается снаряд. И он действительно пронесся между мечтами, оставляя за собою длинную полосу светящегося и удушливого дыма. В полуверсте от "Грифа" снаряд разорвался со страшной силой. Высокий столб внезапно вскинувшейся под нависшие облака воды и огня взметнулся кверху и встал из густого мрака, как зловещий огненный призрак. Издалека примчалась волна, подняла судно на своем пенистом гребне, стремительно бросила его куда-то вниз и ушла, маяча и клубясь в темноте.

Еще и еще, снаряд за снарядом проносились над "Грифом".