Бриг «Ужас»(Избранные сочинения. Том II)

Большая, неправильной формы комната, со стенами из матового черного дерева, с тяжелыми резными фризами, была украшена великолепными портретами молодой женщины.

Ее задумчивое лицо с грустными темными глазами и упрямыми, решительными губами смотрело со всех стен. Кисть великого художника занесла эти тонкие черты лица на холст, — в этом не сомневался Ларс Сванборг.

Точно угадывая его мысли, Силин обвел печальным взглядом портреты и тихим голосом произнес:

— Это — дочь профессора Туманова, женщина, отвергнувшая мою любовь и поверившая клевете на меня! Видите, сколько портретов. Их писал гениальный художник. Он был сослан почти к устью Оби и бежал оттуда на челноке туземца. Я случайно крейсировал в то время в лимане этой реки и взял его на борт.

— Где же теперь этот художник? — не мог удержаться от вопроса Сванборг.

— Он… умер! — помедлив, ответил Силин и продолжал: — Я хочу, чтобы вы были свидетелем моего разрыва с прошлым, моего вызова всему миру. Я отдал людям любимую женщину, и любовь моя перешла в ненависть. Я уничтожаю теперь все воспоминания о ней, все изображения ее, все письма, которые она, не желая говорить со мною, писала мне. Я уничтожаю все, все… и если раньше я хотел гибели человечества лишь в порыве отчаяния, под гнетом тяжелой и несправедливой обиды, то теперь мне подсказывает это свободный от оков чувства холодный и ясный ум.

Говоря это, Силин, согнувшись и выставив вперед голову, медленно, как хищный зверь, готовящийся к прыжку, подвигался в сторону самого большого портрета.

Прежде, чем Ларс Сванборг мог понять его намерение, Силин со злым криком широко размахнулся и ударил ножом в середину холста. Он с треском разорвался, а нож с каким-то скрежетом резал его и колол.

Силин метался от одной стены к другой, и скоро остались лишь рамы с сохранившимися кое-где лоскутами холста. Обрывки портретов и куски разбитых рам валялись на полу, и по ним ходил Силин с бледным и искаженным внутренней мукой лицом.

Он нажал кнопку, и почти мгновенно вырос на пороге матрос.

— Убрать этот мусор! — крикнул он, но, спохватившись, повторил этот приказ движениями пальцев и рта, как это делают при объяснениях с глухонемыми.

Пока матрос убирал каюту, Сванборг подошел к командиру брига и спросил его:

— Я заметил, что вся команда у вас набрана из глухонемых. Почему это?

Силин одно мгновение колебался, но потом решительным и холодным голосом ответил:

— Раньше этого не было. Я набирал команду для «Ужаса» и людей для моего поселка на острове из беглых каторжан. Но когда она, — Силин указал головой на пустые рамы, — подговорила художника бежать и сообщить, где она находится, я его… словом — художник умер, а людям, за исключением троих, я отрезал языки и проколол барабанные перепонки, чтобы этого не повторилось…

Сказав это, Силин взял большую железную шкатулку, вынес ее на палубу и, подойдя к борту, сказал:

— Здесь глубоко, а дно вязко…

Он поднял над головой шкатулку и швырнул ее в воду.

— Теперь, — воскликнул он, — я свободен!

Силин быстро взбежал на капитанский мостик и отдал какое-то приказание двум немым штурвальным.

— Пойдемте, профессор! — сказал, вернувшись к Сванборгу, Силин. — Теперь у меня к вам просьба!

В каюте он вручил ученому большой портфель и сказал:

— Что бы ни случилось со мной, к вам явится один человек и скажет, что командир брига «Ужас» просит вернуть портфель. Вы сделаете это. Но я не хочу, чтобы вы исполнили мою просьбу бессознательно. В портфеле находятся бумаги с описанием моей жизни, всей жизни, без лжи, без прикрас! Описание жизни человека великого ума, трагического злодея, преступника, опасного всему человечеству; в этих же бумагах находится изложение моих изобретений: получения золота из морской воды, передачи электричества на пространство, приготовления убивающих все живое грибов и водорослей и новых, необыкновенной силы, взрывчатых веществ. С их помощью я послал смерть на луну и раскидал ее ядовитые семена по лицу ненавистной земли. Все это я хочу передать другому человеку, а он продолжит начатую мной борьбу с обществом, с его гнилой, убившей душу и чувства людей, культурой. И вы, зная это, вы, Ларс Сванборг, исполните просьбу командира брига «Ужас»!

С капитанского мостика прозвучал удар колокола.

— Начинается открытая борьба моя со всеми народами мира! — воскликнул Силин. — Видите тот остров? Это — Самоедский Чум. Русское имя, но здесь расположена богатая фактория американской компании, занимающейся китобойным промыслом. На нее первую обрушится мой безграничный гнев!

Он взошел на мостик, и его одинокая фигура, с мрачным, горящим местью взором, казалась живой угрозой человечеству. Он долго смотрел на далекий берег, где поднимались облачка дыма и, подойдя к стоящему на мостике столу, начал измерять расстояние до фактории. Покончив с этим, он нажал несколько кнопок, и тотчас же загорелись разноцветные световые сигналы.

Из трюма выбежали матросы и стали в разных местах.