Бригада

— Он никогда не разговаривал об этом ни со мной, ни с Эндрю, ни с кем-нибудь еще. Кроме того, Ганс, несомненно, пошлет его ко всем чертям. Этот парень спятил, и у него нет полномочий, чтобы решать такие вопросы.

Эмил хмыкнул.

— Если я все правильно понимаю, ты командуешь Первой армией, Ганс – Второй, Эндрю осуществляет общее руководство, а Винсент является начальником штаба.

— Эндрю только что подал в отставку, — отрезал Пэт. — Он сказал, что назначает главнокомандующим меня.

— И ты с этим согласился?

Пэт устало покачал головой:

— Нет, я считаю, что он должен еще раз все это обдумать. Не вздумай кому-нибудь об этом рассказывать, Эмил.

— Тогда перед нами встает дилемма, — улыбнулся доктор. — Если главнокомандующий отсутствует или временно недееспособен, армией руководит начальник штаба, выполняя данные ему приказы. В этом случае Винсент действует в рамках своих полномочий. Если же ты теперь возьмешь верховное командование на себя, то сможешь отменить эту операцию, однако должен заметить, что тогда тебе придется вступить в открытый конфликт с юным мистером Готорном.

— Я помню времена, когда этот чертов квакер был перепуганным рядовым, — проворчал Пэт.

— Сейчас ты имеешь дело с другим Винсентом.

— Но Эндрю собирался использовать это новое вооружение в качестве стратегического резерва, да и вообще вся эта затея является чистой воды самоубийством. Ганс никогда не пойдет на такое.

— Судя по этому сообщению, Винсент сейчас находится рядом с Гансом, и, пока мы тут сидим и курим, они претворяют этот план в жизнь. Так что же ты хочешь сделать? Пойти к Эндрю и рассказать ему об этом? Черт возьми, да он повернется на другой бок, ляжет лицом к стенке и скажет тебе, чтобы ты сам все решил.

— Чтоб им всем пусто было! — дал волю своему гневу Пэт. — Если когда-нибудь доберусь до Винсента, я с него шкуру живьем спущу. Разжалую его в рядовые. У них ведь нет ни единого шанса. Помнится, мы с Эндрю как-то обсуждали такую возможность, причем говорили именно об этом маршруте, но, по нашим прикидкам, броневики не смогли бы выдержать дороги, а пехоту в открытой степи бантаги разорвали бы в клочья.

— Взгляни на это по-другому, — усмехнулся Эмил. — К тому времени, как ты доберешься до Винсента, мы либо победим, и тогда не о чем будет спорить, либо все вместе попадем в бантагский котел или, того лучше, в ад.

— Если так, то я наймусь демоном и буду вечно преследовать этого свихнувшегося сукина сына, — мрачно буркнул Пэт.

Прильнув к узкой амбразуре одного из захваченных у людей земляных укреплений, Гаарк поднес к глазам трофейный бинокль и стал пристально разглядывать развалины Рима. Джурак был прав: это действительно напоминало войны Самозванца-Лженаследника, происходившие в их мире, особенно бои при Пакане и осаду Калинарака. Бой кипел вдоль всего восточного берега Тибра вплоть до старых стен, которые пока еще держались. В этом котле между древними укреплениями и тем местом, где он разместил свой командный пункт, сражались свыше десяти его уменов и от четырех до семи уменов противника.

Его солдаты не давали людям ни секунды передохнуть, но их силы тоже были на исходе. Всего несколько лет назад бантаги знали только один способ ведения войны: сшибиться с врагами в открытой степи, где боевые знамена развеваются на свежем ветру, в руке надежный меч, копье или лук и каждый твой подвиг увидят все твои товарищи. Теперь все было почти так, как в его родном мире: им приходилось отвоевывать у людей улицу за улицей, захватывать какой-нибудь квартал только для того, чтобы через два часа вновь его потерять из-за того, что спрятавшиеся среди обломков враги вдруг ударили им в спину, а потом самим заходить в тыл окопавшемуся противнику.

Его воины больше не понимали этого. Их привела сюда жажда убийства, и в первые два дня все шло прекрасно, им удалось уничтожить и сожрать десятки тысяч людей, но теперь им противостояли беспощадные воины, которые не оставляли врагу своих мертвецов, отволакивая их тела в тыл или сжигая на месте.

Гаарк понимал, что теперь вопрос заключался в том, у кого раньше кончатся силы – у них или у людей? Кто сломается первым, не выдержав этих чудовищных физических и психических нагрузок? Он мог отступить. Враг был прикован к этому городу. Может, отвести войска на тридцать миль в тыл, дать им дней десять передышки и разбить на два экспедиционных корпуса? Один корпус послать на юг, где находились оставшиеся незанятыми обширные римские земли, а второй – на запад? Два умена, которые он перед этим отправил туда через открытую степь, теперь без всякого толку торчали рядом с русской границей, но еще десять уменов прорвут оборону противника и опустошат земли. Этот удар сокрушит волю защитников города, и ему удастся вбить клин между русскими и римлянами.