Бригада «Боло»

Я провожу 0,085 секунды, изучая все доступные данные в моих информационных банках относительно военных традиций людей, связанных с возданием почестей павшим товарищам и помогающих укрепить боевой дух тех, кто выжил. Существует множество ритуалов и традиций, которые подходят в данном случае, – я целых 0,023 секунды изучаю только одну церемонию Поминовения Героев, проводившуюся однажды Легионом Терры, после битвы на Шалмарине в 2210 году, почти тысячу лет назад.

Но все установленные правила и процедуры требуют участия людей и могут быть не приняты командованием вооруженных сил Конфедерации. Я ищу другие ритуалы, которые могут подойти.

Я выбираю один из них.

Формально я нарушаю установленные процедуры управления стрельбой, но не испытываю проблем, преодолевая запреты. К счастью, мои ПВБ еще не реактивированы. Я разворачиваю семь из девяти ионных пушек по левому борту – одна из них в любом случае не работоспособна – в сторону ночного неба над горящими останками Боло 96875. Я делаю паузу на 0,01 секунды, проигрывая записи нескольких наших бесед.

Я устанавливаю ионные пушки на единичные выстрелы и даю одновременный залп из всех семи орудий… второй… третий. Двадцать один разряд сине-белого света пронзает дым и уходит в ночное небо, – горящие бриллианты, поднимающиеся все выше и выше, замедляясь… и исчезая…

Мой командир резко оборачивается при звуке залпов. Я вижу, как он смотрит в небо… встает по стойке «смирно» и отдает честь неуклюжим жестом в сковывающем его движения противорадиационном скафандре.

Он понимает…

Жестоко обожженная, истекавшая кровью Счааграсч выползла из-под обломков. Боль, которая только что была агонизирующим, пронзительным, ослепительным, испепеляющим пламенем, пожиравшим кости и мышцы, сейчас немного утихла. Философия Зшо не одобряла использования наркотиков, избавлявших от боли, которая, в конце концов, являлась частью механизмов выживания любого организма. Боль, если позволить ей омыть и наполнить тебя, становится… терпимой.

Она оглядела ночное поле, впитывая свет расширенными зрачками двух оставшихся глаз. Куда бы она ни посмотрела, повсюду валялись Охотники, как раздавленные и изломанные г'шин, набитые плюшем изображения животных, предназначенные для того, чтобы молодые самки рвали и терзали их. Все ее сестры лежали здесь, приняв кровавую, сине-зеленую смерть. Вся земля была выжжена и покрыта воронками, все живое в почве погибло. Единственный свет исходил от маленького мигающего костра в разбитой скорлупе Охотника Г'расак'нжи – Осторожной Бегуньи.

И где теперь эволюция, подумала она. Выживание сильнейших?

Вымирание…

Счааграсч перекатилась на бок и уставилась в кристально-черное небо и золотое великолепие множества солнц Скопления. Глядя на эти звезды, она не чувствовала себя такой одинокой.

Осталось выполнить последнюю обязанность, которую не смогли совершить сегодня другие ее сестры. Конечно, слово «обязанность» не очень подходило, поскольку для тех, кто его не выполнил, все равно не будет никаких последствий. Малах, мгновенно убитая в бою, точно так же не нарушала своего долга, как и те, которые умирали долго и успевали продекламировать Гхаава'наа'ач-зшлех, Поэму Смерти.