Бригада «Революционная Монголия»

Тяжелая обстановка сложилась и на белгородско-обоянском направлении. Нашу оборону таранили сотни немецких танков. Их расстреливала прямой наводкой артиллерия; ворвавшиеся в боевые порядки пехоты танки вспыхивали от горючей смеси, бутылки летели из окопов и траншей, лязгали порванные гранатами гусеницы, танкисты в черных мундирах, выбрасываясь из горящих машин, попадали под огонь наших стрелков, но противник, не считаясь с потерями, лез напролом. Основной удар наносили 48-й танковый корпус и 2-й танковый корпус СС.

Бригада «Революционная Монголия» сразу же вступила в бой с главными силами врага. Только одна моторизованная дивизия «Великая Германия» насчитывала около ста восьмидесяти танков; ее поддерживала 3-я танковая дивизия. В бригаде же было всего шестьдесят пять танков, враг превосходил нас по количеству боевых машин более чем втрое.

На участке Сырцево, Верхопенье первой столкнулась с противником головная походная застава — два танковых взвода с десантом. Выполняя поставленную задачу, они медленно продвигались вперед, как вдруг по ним открыли огонь четыре «тигра», замаскированные неподалеку от высотки. Застава понесла потери.

Десантники и танкисты отходили с боем, гитлеровцы тотчас стали стягивать к высотке танки. Разведчики насчитали около восьмидесяти машин.

Командир бригады приказал двум танковым батальонам немедленно занять оборону. Танкистов поддерживали батареи противотанковых орудий, здесь же расположились в наспех отрытых окопах автоматчики. Особую задачу командир поставил роте старшего лейтенанта Петра Маслова: расположиться в засаде, развернувшись фронтом на юг у подножия безымянной высоты юго-восточнее Верхопенья, и оседлать дорогу на Сырцево.

Рота быстро заняла указанное место. Маслов уточнил с командирами задачу, после чего забрался в свой танк. Вскоре в стороне ударили орудия. Петр, разбитной и веселый, любивший острое словцо, шутку, стал угрюмым, сосредоточенным; встревоженный экипаж прислушивался к грохоту боя. Явственно доносились разрывы снарядов, натужный рокот моторов — это дрались с фашистами товарищи. Что с ними? Выдержат ли они натиск врагов?

Маслов был твердо уверен, что танкисты будут стоять насмерть. Если же враг прорвется, его встретит рота, находящаяся в засаде. В том случае, если гитлеровцы задумают пойти в обход, им тоже не миновать роты Маслова. Скоро начнется бой. Время тянулось медленно. Комсомольский экипаж Маслова прозвали «дружба народов». Сам Маслов — русский, механик-водитель Наумов — тунгус, заряжающий Беккуров — осетин, башенный стрелок Бондарь — украинец.

Ребята делом подтверждали прозвище. Они, казалось, просто не могли существовать друг без друга. Если Маслова вызывал командир, друзья сопровождали его до блиндажа и маячили поодаль, чтобы в случае необходимости быть под рукой.

Маслов напряженно вглядывался: неподалеку противник. Но вот поступило сообщение, оно прозвучало, как сигнал тревоги, как выстрел: «Слева — пять танков!» Как после стало известно, гитлеровцы не смогли взять в лоб позиции, занимаемые батальонами Орехова и Боридько, и решили обойти их, чтобы нанести фланговый удар.

Но это выяснилось значительно позже, а сейчас Маслов не знал, что это за танки и откуда они появились. Загадкой оставалась и задача, поставленная перед фашистскими танкистами.

— Что же они задумали?

— А ты спроси у головного. Только вежливо, — засмеялся Бондарь.

Но Маслову было не до шуток. Нужно самому взглянуть на вражеские танки. Маслов поправил белокурый чуб, выбившийся из-под шлема, подмигнул механику-водителю Наумову.

— Сидите здесь тихонечко. А я прогуляюсь.

Маслов выбрался из танка и юркнул в кусты. Взобравшись на высотку, затаился за кочкой, сдвинул на затылок шлем и осторожно выглянул из-за укрытия. Отсюда открывался отличный обзор. Что ж, можно действовать.

Маслов скатился вниз.

— Наумов! Держи прямо на высотку.

— Есть!

И вот танк уже на холме. Машина въехала в густой кустарник. Наумов глянул в смотровую щель, почесал затылок — танки какие-то необычные. У опытного воина глаз наметан, немало повидал Наумов легких и тяжелых танков врага, но таких еще не встречал.

— Ну и мамонты!

— Это же «тигры»!

Фашистские танки лениво ползли метрах в трехстах. Немцы ничего не замечали, шли, беспечно подставляя борта, украшенные черными крестами.

— Заряжай! По головному…

Немцы тотчас засекли тридцатьчетверку.

«Тигры» перестроились и сосредоточили огонь по машине Маслова. Воздух заныл от снарядов, осколки барабанили по броне.

— Маневрируй! — крикнул Маслов Наумову. — Бронебойными лупят. — Как бы в подтверждение, в танк ударил снаряд — будто по башне хватили кувалдой. Башня выдержала, но от внутренней поверхности брони отскочил осколок и рассек щеку заряжающему Беккурову.

— Назад!

Наумов — водитель классный. Танк попятился, сполз вниз. Немцы потеряли его из виду.

— Наумов, подай правее. И вперед!

Тридцатьчетверка вылетела на высотку, ахнула пушка, вспыхнул белесым пламенем подбитый «тигр». Экипаж, обрадованный удачей, разноголосо прокричал «ура», но всех заглушила команда:

— Назад!