Бригада возвращается. Триумф бандитской романтики

Или другой пример – с «бандой Фантомасов». Была такая преступная группировка в Ростове-на-Дону, которая существовала в 1968—1973 годах и состояла из пяти человек (во главе стояли двое братьев Толстопятовых – Вячеслав и Владимир). Банда специализировалась на ограблениях магазинных касс и инкассаторов, и ее долго не могли вычислить, поскольку она не контактировала с криминальным миром (поэтому тамошние стукачи не могли сдать их милиции), а также старалась вести неприметный образ жизни, скромно тратя награбленные деньги. Однако в условиях советской системы того времени (начальная фаза конвергенции) рано или поздно даже такую «несветящуюся» банду должны были разоблачить. Что и случилось в июне 73-го. Потом был суд, где бандитам воздали по заслугам – их расстреляли. На основе материалов этого уголовного дела был снят двухсерийный документальный фильм, который был показан по советскому ЦТ. Фильм собрал огромную аудиторию, но в сознании значительной части молодежи мало что изменил – она продолжала боготворить Запад, где были «джинсы, кока-кола и жвачка».

В итоге в ноябре того же 1973 года группа московских подростков в количестве четырех человек совершила попытку угона пассажирского самолета с целью сбежать на родину кока-колы – в вожделенную Америку, предварительно потребовав от советских властей выплаты 1,5 миллиона долларов. Они пронесли на борт воздушного судна два ружья и попытались заставить летчиков изменить курс (самолет летел из Москвы в Брянск). Летчики ответили отказом, в результате чего завязалась борьба, во время которой бортмеханик Никитин был ранен выстрелом в живот. В итоге самолет был возвращен в Москву (якобы за деньгами), где его взял штурмом спецназ столичного ГУВД. Во время штурма двое горе-террористов были убиты, а двоих оставшихся в живых судили и приговорили к длительным срокам тюремного заключения. И все ради жвачки и кока-колы.

Кстати, летом 1976 года я оказался по школьному обмену в ГДР и впервые попробовал эту самую кока-колу. Ну, мыло мылом! Однако как же бредили ею мы – советские подростки. У взрослых были иные пристрастия: импортные стенки, бижутерия, автомобили. Короче, по мере продвижения мелкобуржуазной конвергенции советский строй все заметнее омещанивался. Артисты эстрады бодро пели со сцены про БАМ («дорога железная как ниточка тянется, а все, что построили, – навеки останется»), а за кулисами травили анекдоты про тех же бамовцев. Самоотверженность к тому времени была уже не в чести – на смену романтизму приходил меркантилизм. Собственно, удерживать его в естественных рамках было бы возможно, если бы страной руководили не дряхлые старики, которые мечтали об одном – дожить свой век в неге и покое, а более молодые, здоровые и, главное, национально мыслящие политики.

Дважды такие попытки предпринималась: в 1967 году, когда к власти рвалась группа молодых прагматиков во главе с Александром Шелепиным, и десять лет спустя, когда пост генсека мог занять лидер из Ленинграда Григорий Романов, прозванный за свою жесткость Григорием Грозным. Однако обе эти попытки не увенчались успехом, поскольку такие лидеры были неудобны той части гос– и партаппарата, которая стригла купоны с буржуазной конвергенции. Именно тогда, во второй половине 70-х, коррупция в СССР стала приобретать размеры общенациональной катастрофы, когда продаваться стало многое: начиная от званий и заканчивая должностями.

К середине 70-х годов молва о новых красных буржуях широко гуляла в народе. Не случайно именно в те годы популярным был анекдот о том, как мать Леонида Брежнева, обходя его новые роскошные апартаменты, удивленно вопрошала: «Леня, что же ты будешь делать, если коммунисты опять придут к власти?» Советские нувориши уже не прятали свое богатство от людских глаз, и поговорка «красиво жить не запретишь» все чаще звучала из их уст. Один из таких миллионеров построил себе под Москвой роскошный дом и поставил у калитки швейцара в ливрее с галунами, который каждому гостю, открывая калитку, говорил: «Милости просим, барин ждет вас». На территории дачи был сооружен бассейн, в нем плавали изящной работы столешницы, на которых стояли не менее изящные «стопарики» с водкой, тарелочки с разнообразной закуской.