Бригадир

Карась и Копченый одновременно выругались матом. Причем с очень даже похожими оборотами. При этом Вовчик сильно покраснел, а вот Гриша почему-то побледнел, что его обгорелой физиономии не прибавило даже толики красоты.

— Ну вы, парни, даете! — почесал репу Карась. — Зря мы без вас свалили.

— Чего уж теперь… — тяжело вздохнул Китаец. — Что делать будем?

Парни переглянулись.

— Ясен пень, что, — Штырь сплюнул на снег. — Не в ментовку же идти сдаваться.

Он повернулся ко мне:

— Ну и как мы их оттуда доставать будем? И куда потом денем? — задал Штырь не менее резонный вопрос. — Не землю же отогревать. В прорубь только если… Пацаны, у вас дома гири есть?

— Две гири, капроновые веревки, лом, рыбацкий бур, мешки и машина, — прикинул я. — Легковая не пойдет, не засунем. И прорубь нужна. Желательно поглубже.

— В Агафониху поедем, — сказал Вовка, который был заядлым рыбаком. — Километров десять до нее. Там озеро глубокое, и дачи вокруг. Прорубь точно найдем, и не одну. Там среди недели никого, на выходных народ подъезжает окушка потягать.

— Я своего Зила возьму, — заявил Копченый. — Скажу мастеру, что перевезти кое-то нужно. Суну чирик. Он и не станет придираться, что я машину ночью верну. И в журнале время прибытия как надо поставлю. Там тетя Зина сегодня на вахте, она кочевряжиться не станет.

Парни меня очень порадовали. Вписались мигом, без сомнений и гнилых колясок на тему «а что скажет мама». Но виду я не подал.

— За машиной гони, — повернулся я к Китайцу. — Веревки и мешки есть? Пацаны, с вас гири.

Через пару часов я и Гриша Копченый тряслись на дребезжащем Зилке, в кузове которого отдыхали два местных авторитета.

— Только бы на ментов не нарваться… Только бы не нарваться, — шептал Копченый побелевшими губами.

Ему было страшно. Не такой уж он отважный герой, как оказалось. Пока вытащили тела из люка, пока забросили их в кузов, до пацанов начала доходить вся бренность нашего невеселого бытия. Они повесили на себя соучастие в убийстве. И это ни хрена не смешно. Пойдут паровозом, даже если мы с Китайцем все на себя возьмем. Китаец взял отцовскую копейку, погрузил в багажник две гири, лом, рыбацкий бур и веревки, и теперь трясся позади нас метрах в двухстах. Карась и Штырь ехали с ним.

Ледяные глыбы, которыми было усеяно Рогаческое шоссе, заснуть не давали. Машину то и дело подбрасывало на кочках. Впрочем, заснуть и так не вышло бы. Во-первых, все были на нервах, во-вторых, ехать до деревни Агафониха всего-то минут пятнадцать-двадцать, не больше, а в-третьих, продавцы полосатых палочек, охранявшие въезд в на хрен никому не нужный совхоз с гордым названием Останкино, вышибли последние остатки сна, которые решили пробраться в мой уставший мозг. Дело было плохо. Мы нарвались на патруль, и толстый сержант-гаишник, вылезший из машины, махнул жезлом, приказывая остановиться.

— Другой дороги не было? — сквозь зубы спросил я, наблюдая перекошенную рожу Вовки в заднем стекле Димоновой копейки. Они обогнали нас и остановились впереди, явно не зная, что делать.

— Через лес не проехали бы, — негромко ответил Гришка. — А давать круг по трассе намного дольше, и там точно пост. Я никак не пойму, чего этих сюда занесло.

Он вытащил документы, достал из бардачка путевой лист и набрал воздуха в грудь. Я сунул в ладонь Копченого пару сотенных купюр, что взял на мордатом.

— Я пошел, — выдохнул Гриша и вышел из машины, хлопнув дверью так, что у меня чуть барабанные перепонки не лопнули. Ну, не Мерседес, что поделаешь…

— Сержант Сергеев, предъявите документы, — услышал я с той стороны двери.

Под седушкой у меня лежал ТТ, и я аккуратно дослал патрон в ствол. Полное дерьмо! Вот ведь вляпались! За мента лоб зеленкой сразу намажут. Впрочем, мне с двумя ходками и так вышка светит. Причем два раза. Одна за Руля, вторая — за Рыжего. А если даже и вышку не дадут, то в камере удавят по-тихому. Хмурый нипочем такое не спустит. Он тогда и так небольшого авторитета лишится в один миг.

— А почему это вы, товарищ, не по маршруту поехали? — услышал я строгий и слегка удивленный голос. — Нарушаем?

— Нарушаем, товарищ сержант, — раздался виноватый голос Копченого. — Я машину в АТП попросил. Картошку перевезти надо от бабки. Она у меня в Агафонихе живет. Давай разойдемся, командир, а? Ну сам же знаешь, чего сейчас в магазинах творится… Ты не в пятой, случайно, учился? Лицо уж больно знакомое.

— В пятой, — смилостивился сержант. — Ладно, езжай, хрен с тобой.

Гриша залез в машину, а я сунул ему заботливо раскуренную сигарету, которую он и втянул в себя в полторы затяжки. А ручки-то дрожат.

— Поехали, — ткнул я его локтем. — Пацаны ждут впереди.

* * *

Лед озера Круглое, до которого мы не доехали метров триста, оказался молодым и крепким. Проруби тут не нашлось, и даже рыбацкие лунки затянуло крепко-накрепко. Ледок у берега слегка потрескивал под ногами и прогибался упруго, и эти места мы обходили стороной. По словам Карася, тут били ключи, которые ослабляли ледяной панцирь. Но ближе к середине озера он уже был надежным, как скала.