Бригадир

— Лена! Что ты делаешь! — услышал я глухой, далекий голос матери. — Мы же обратились в милицию! Прекрати! Он же бандит!

— Мама! — ледяным тоном ответила Лена, подавив всхлип. — Ты ничего не понимаешь! Они не помогут! Они больше никому и никогда не помогут! Жизнь поменялась! А ни ты, ни папа этого не замечаете!

— Ого! — удивился я. — А девочка-то с характером. И вполне неглупа. И теперь я понял, почему она работает продавцом. Не хочет от мамы с папой зависеть. Мы бунтарки, оказывается. Что же, похвально.

— Склиф, приемное, — снова услышал я ее голос.- Я буду там через час. Когда ты сможешь приехать?

Теперь понятно, почему так быстро наступило прозрение. Просто так в Склиф не вызывают.

— Буду через два часа. Надо собрать команду.

— Какую?

— Реанимационную!

* * *

Папа у нас был красавчик. Ну, насколько можно быть красавчиком с двумя черными фингалами под глазами, сломанными ребрами и шрамом после трепанации черепа. Это мне с деловым видом доложил Вовка, который сунулся в палату и был оттуда изгнан с позором. Там еще делали уколы, и посетителей не пускали. Впрочем, столик на колесиках, влекомый немолодой теткой в белом халате, вскоре уехал в соседнее крыло.

— Тут стойте, — сказал я Вовке и Штырю, которых прихватил с собой. — Лена, пойдем!

Судя по тому, что папа возлежал один в двухместной палате, человеком он явно был непростым. И даже непрезентабельный вид не мог скрыть благородной породы, которую он передал дочери. Потомственная московская интеллигенция, бессмысленная и беспощадная. Сословие, которое примет на себя первый удар свободного рынка. И судя по физиономии Геннадия Константиновича, этот удар был не один.

— Итак, — начал я, присев на табурет рядом. — Елена уже рассказала вам обо мне? Я Сергей. Я решаю проблемы. И я вас внимательно слушаю.

— Вы тоже из тех? — обреченно вздохнул он. Говорил мужичок еле-еле, язык явно заплетался — Девочка моя, да как же ты…

— Геннадий Константинович, — жестко оборвал я бессмысленные отцовские завывания. — Давайте обойдемся без лирики. Ваша дочь мне ничего не должна. Насчет вас пока не знаю. Скорее всего, какие-то условия с моей стороны все-таки появятся. Колитесь быстрее, пока в сознании!

История, рассказанная седовласым профессором и руководителем внезапно ставшего никому не нужным НИИ, была банальна и проста, как косяк с киргизской травой. Институт, который занимался проектированием народных строек и прочей никчемной по этой жизни херней, сидел без денег, но при этом оказался немыслимо богат. У него было несколько больших корпусов рядом с Рублевкой. Эти сладкие куски будут делить все 90-е, но самые умные начали делать это уже сейчас. К моему будущему тестю подкатили сначала по-хорошему, потом по-плохому, а потом и вовсе отмудохали прямо у подъезда. Да так, что он едва не замерз с елкой в обнимку. Хорошо, что их спугнули соседи, которые подняли крик из окон, и у бандитов сдали нервы. Какая-то бабка, которая с ревом пикирующего Боинга пронеслась по подъезду, тут же нашла законного владельца остывающего тела. Она же вызвала скорую, иначе черепная гематома могла бы оставить Ленку и подведомственный НИИ сиротами. Гости ничего сложного не требовали — всего лишь договор аренды корпуса на пять лет по фиксированной цене с возможностью пролонгации. А цена была три рубля за квадрат. Смешная. Такая беспредельная наглость возмутила даже научного работника, который полным идиотом не был, и калейдоскоп цен в магазинах видел. Он показал гостям на дверь, а те ему показали, на что способен хороший кастет. Профессор впечатлился не на шутку. Судя по всему, его раньше вообще никто и никогда не бил, и полученные знания были в новинку.

— Значит так, Геннадий Константинович, — сказал я после небольшого раздумья. — Дело принимает скверный оборот. Вас ведь убивали по-настоящему. Вы сами это понимаете?

— Н-нет! — с нарастающим ужасом посмотрел на меня профессор, а Ленка сзади сдавленно всхлипнула. — Но за что?

— За деньги, — любезно пояснил я. — И выкрутиться у вас не получится. Все эти НИИ — слишком лакомые куски, чтобы позволить такому, как вы… Прошу прощения за грубость… ими распоряжаться. Вас непременно убьют. Причем сделают это напоказ, чтобы потом договориться с вашим замом или кого там назначат вместо вас. Он после этого подпишет вообще все что угодно.

Это я еще не стал пугать вариантом, когда Лену просто встретят после смены и затолкнут в машину. Потом ее пустят по кругу и дадут позвонить родакам.

— Что же делать? — профессор начал приходить в себя и осознавал, что рациональное зерно в моих словах есть. — Говорят, что Ельцин скоро указ выпустит о свободной торговле. Вот для чего им корпуса! Они что-то про вещевой рынок говорили. У нас же земля еще…

Догнал! Надо же, как трепанация черепа позитивно влияет на финансовую грамотность. Да и реальный взгляд на жизнь появляется. Полезная штука кастет, если правильно им пользоваться.