Бригадир

– Да. Они были родными братьями, – кивнул Чалый. – Колька на два года младше. Тогда они в Новгороде жили. К шестьдесят второму году оба успели отмотать по три ходки за кражи. Встретились, оказавшись на свободе одновременно, первый раз за восемь лет. Отец еще не был коронован вором, но жил строго по закону. Познакомился с моей будущей матерью, она тогда была с Колькой. Не расписанные жили, так просто. Любовь у них вспыхнула. А через неделю отец снова сел, по старым делам взяли. О том, что мать беременна от него, узнал уже в тюрьме… Когда мать Кольке все честно рассказала, он избил ее, на глазах у бабки, умышленно пинал ногами в живот, чтобы меня кончить. Сломал несколько ребер. Потом запил по-черному, в угаре пырнул мужика пером и тоже сел. А мать месяц лежала в больнице. Меня сохранить смогла. Отцу про побои ничего не сказала. И бабку просила, чтобы та молчала. Мол, сама виновата, сердцу не прикажешь. Но старуха не удержалась, все написала в письме. Тогда отец поклялся, что выйдет и убьет Кольку. Как они позже друг дружку не замочили, краями разошлись – я не в курсе. Костыль на эту тему никогда не говорил. Могу лишь предположить, что отец по каким-то своим соображениям пожалел Кольку. А Колька, после того, как отца в Воркуте короновали, не имел права его трогать. Вора может убить только равный. Или назначенный сходняком палач… О том, при каких обстоятельствах я родился, я узнал уже от бабки. Мне шестнадцать лет тогда было. Проговорилась, старая, на поминках, когда матери не стало. И я наконец-то понял, почему брат отца, Колька, меня и мать по жизни ненавидел… И тут, через три с лишним года после смерти отца, я вдруг узнаю, что его, больного и уже одной ногой стоявшего в могиле, зажмурили по приказу Кольки! Не простил старшему брату, что бабу у него отбил. Дождался подходящего момента, урод! Кассиус лично ездил на север, передал лавэ главному эскулапу больнички, где умирал от туберкулеза отец! За что?! За заботливый уход за больным?!. И я поклялся, что вернусь и уничтожу всех троих – Кольку, Кассиуса и лепилу. Приехал в Питер. Позвонил Кольке. Предложил встретиться без свидетелей, обкашлять под бутылочку перспективную тему…

– А потом проломил башку топором, вытер отпечатки пальцев и ушел, – понимающе усмехнулся Невский.

– Так и было, – подтвердил сын вора. – И, знаешь, на душе действительно сразу стало легче. Следующей ночью четырнадцать палок сучке одной гостиничной бросил – такой выплеск энергии был. Притом, что раньше никогда больше пяти за ночь не получалось. Соска не выдержала, сбежала от меня под утро, как от прокаженного, – довольно ощерился Чалый, но тут же снова стал серьезным.

– Буквально через три дня мне позвонили из Москвы, сообщили адрес лепилы. Я его через одного крутого частного детектива разыскал. Бывшего комитетчика, имеющего доступ к базам данных сотрудников ГУИНа. Лепила к тому времени ушел на пенсию, в Омске жил. С ним вообще цирк вышел! Так блажил, падаль, аж вспоминать приятно! – На лице бывшего бригадира появилась страшная, зловещая улыбка. Голубые глаза блестели, горя дьявольским, пронизывающим насквозь светом.

– С двумя, самыми главными, тварями, было кончено. Оставался Вовка, замочить которого по-быстрому, без выкрутасов, было легче чем высморкаться. Но я не хотел без выкрутасов, я хотел вначале увидеть его страх. Заставить шарахаться от собственной тени. И я этого добился.

– Значит, отрезанные головы его пацанов – твоя работа? – хмуро спросил Рэмбо, хотя все и так было яснее белого снега.

– Я, кто же еще, – хищно оскалился Чалый. – Ништяк получилось. Как по нотам. Особенно на стройке, на Богатырском. Если бы этот гребаный боксер до кучи обосрался и пол-лимона откупных на кодированый счет в Кайманы перевел, вообще бы цирк шапито вышел. Но – не подфартило, – Чалый без особого сожаления развел руками. – Да я, в общем, с самого начала не слишком на этот халявный гешефт рассчитывал. Я и без выкупа нормально себя чувствую. Не Рокфеллер пока еще, но кормить котов черной икрой и летать по выходным купаться на Мальдивы, туда и обратно, могу легко! В Швеции у меня три бензоколонки с магазинами, свой фитнес-центр. Да и здесь, в Питере, законная доля в кое-каких старых делах осталась. В том числе – и у антиквара Борюсика. Которого твои бойцы зазря по-черному обидели. И за беспредел ответить придется… В общем, кто вас с Индейцем и Слоном в Коми пас, кто джип на воздух поднял и бомбу на кладбище заложил – я реально не в курсе. Клянусь здоровьем сына. – Беглый авторитет чиркнул ногтем большого пальца по зубу. – Но то, что дружка твоего, Антоху, завалили, пусть и по другим делам, я рад. Скрывать не стану, – на бородатом лице Чалого вновь появилась глумливая улыбка. – Как любил говорить Костыль: «Сколько каску ни одевай, а твой кирпич тебя все одно достанет». Не обязательно чтобы он попал именно в голову. Вариантов до хрена. В спину тоже смертельно. Позвоночник можно сломать. И если просто под ноги попадется. Споткнулся, упал, свернул шею – и звиздец.