Бригадир

Гобой тоже лег на землю, подобрав под себя руки. Но кто-то из ментов все-таки ударил его по почкам. И руки ему помогли уложить на затылок. Обыскали, забрали неполную пачку пятидесятидолларовых купюр.

– Я не понял, это что такое? – услышал он возмущенно-удивленный голос.

Кто-то из спецназовцев поднял с земли автомат:

– Что это такое, я спрашиваю?

Чьи-то сильные руки оторвали Гобоя от земли, поставили на ноги.

– Что это такое? – спросила красная физиономия с выпученными глазами, показывая на деревянный автомат.

– Ты что, начальник, в американской армии служил? – ухмыльнулся Гобой. – Не можешь «АКМ» от «М-16» отличить?

– Почему деревянный?

– Так у нас в стране все деревянное. И деньги деревянные, и менты… э-э, извините, милиция…

Увы, но извинения не были приняты. Милицейский начальник ударил Гобоя в живот – прикладом деревянного «АКМ». Но ударил не очень сильно, да и макет автомата совсем не тяжелый, так что Гобой даже в поясе не согнулся.

– Что вы здесь делаете?

– Да погулять вышли. Воздухом свежим подышать. Ну, и в войнушку поиграть…

И все остальные автоматы тоже деревянные, так что у ментов полный облом вышел. Лишь бы только они по сторонам рыскать не стали, пулеметные точки не обнаружили.

– И с кем войнушка?

– Да так, тихо сами с собою.

– Только прикидываться не надо!

– Как можно, гражданин начальник!..

– И дуру мне тут не валяй.

Спецназовский офицер с тоской посмотрел на «ЛАЗ», что катился по дороге. Автобус ехал забрать задержанных, но мент уже понял, что и в обратный рейс этот транспорт отправится пустым. Не было у Гобоя запрещенных вещей вроде оружия и наркотиков, не за что его брать под белы рученьки. И с пацанами ситуация такая же.

Впрочем, менты могли поступить и вопреки здравому смыслу. Именно поэтому выбор пал на Гобоя. Он три года отмотал, ему легче будет в неволе, чем другим. Впрочем, и с Мартыном ничего бы не случилось за три дня в КПЗ. Задержать его могут, но предъявить будет нечего, поэтому освобождение – лишь вопрос времени.

– Что, командир, осечка вышла? – со смесью ехидства и сочувствия спросил Гобой. – Не тех повязали? И план не выполнили, да? Премии не видать?

– Заткнись!

– А ты мне рот не затыкай. Ты послушай. Может, я дело хочу сказать… И от начальства благодарность будет, и от нас.

Офицер ничего не сказал, но с интересом и внимательно посмотрел на него.

– Ты пацанов забирай, – сказал Гобой, кивком головы показав за плечо. – Скажи, что они сопротивление при задержании оказали, все такое. Не с пустыми же руками возвращаться, да? А мы возмущаться не будем. Ну, подержите их дней десять за решеткой, от них не убудет. Как говорится, нам поют, а мы крепчаем…

– А смысл в чем? – непонимающе нахмурился офицер.

– Ну, кто-то же нас заказал. Вот этот кто-то пусть и думает, что у вас все хоккей. Нам так надо. И вам будет выгодно… И деньги, что у меня забрали, я вам прощаю. Ну а чего шум поднимать? Все же люди, все хорошо жить хотят…

– Кто люди?! Вы люди?! – презрительно скривился офицер. – Бандиты вы!

– Так это еще доказать надо, – ничуть не смутился Гобой. – В суде.

– Без доказательств ясно.

– Ну, это тебе ясно… И мне тоже… У каждого свое место в этой жизни, начальник.

– Хреновое у тебя место.

– Спорить я с тобой не стану. Ты же не спорить сюда приехал? Ты за добычей сюда приехал. Забирай добычу и уезжай. Только не говори сразу, что автоматы деревянные. Ну, если там пресса… Или ты перед Хазаром отчитаться должен?

– Перед кем?

– Ну, кто машины вам эти дал, – кивком головы Гобой показал на «бумеры».

– Куда показали, туда и сели…

– Кто показал? Начальство? Если начальство, то Хазар с ними договаривался. Им заплатил, а не тебе…

– Я тебе сейчас так в грудину заплачу, всю жизнь кровью харкаться будешь!

– Значит, договорились, да?

– Какой с тобой может быть договор, урод?

С презрением глянув на Гобоя, офицер распорядился грузить задержанных в автобус. Его самого, правда, не тронул, и Бабая отпустил. Но это еще не значило, что Хазара удалось перехитрить.

2

Ностальгия, дыхание весны, шум рынка – эта смесь кружила голову похлеще молодого вина. Хазар был пьян без водки. Он снова на коне, под копытами которого гниют кости врага, а в животе приятно урчит репчинская барахолка, этот утраченный и возвращенный приз.

Его хитроумный план сработал. Спартак в морге, его друзья и прочие «спартанцы» в ментовке, и рынок просто некому охранять. Поэтому барахолка сдалась без боя. Теперь здесь новый хозяин.

Хазар смотрел на заднее кафе, которое когда-то строил Спартак. Он все-таки довел начатое до конца, кафе уже вовсю работает, на летней площадке перед ним расставлены столики, за которыми пьют пиво все двадцать три бойца новой репчинской бригады. Мощные ребята, выглядят внушительно, и оружие у них есть, а еще у Хазара связи в ментовке – все это должно отпугнуть Носорога. А он где-то рядом. Ведь рынок был обещан ему, а он не мог не знать о гибели Спартака. Все-таки это не последняя фигура в криминальных раскладах столицы, хотя далеко и не первая.

– Ну, что делать будем? – спросил Артемон. Он только что осмотрел здание кафе изнутри и вернулся к боссу.