Бригантина, 66

Через три дня «Калипсо» высадило на островок отряд позеленевших от морской болезни военных саперов. Взрывами они расчистили площадку в трех метрах над водой и поставили ручную лебедку для подъема находок со дна моря. В Марселе Кусто отыскал списанные разборные бараки. Они принадлежали вооруженным силам США, которые только рады были избавиться от них. Из бараков вышел аккуратный домик для десяти подводных пловцов. Люди Кусто установили грузовую стрелу длиной около двадцати пяти метров и подвесили на ней рукав «подводного пылесоса». На площадке поставили компрессор, который подавал сжатый воздух к всасывающему отверстию трубы.

Многие добровольцы добивались разрешения участвовать в работах в Порт-Калипсо. Капитан Кусто осторожно относится к добровольцам, у них часто больше пыла, чем опыта. И не успеют они освоиться с работой, как им уже пора уезжать, опять вся нагрузка ложится на плечи калипсян. Как-то один юрист, по имени Пьер Лабат, сказал Кусто:

— У нас есть группа подводных пловцов, мы хотели бы вам помочь.

— Спасибо, — ответил Кусто, — но это опасная и трудная работа.

— Мои ребята знают свое дело, капитан, — настаивал Лабат. — Это подводные скауты, первые в мире скауты, которые отлично усвоили подводное дело. У нас опытный народ.

— Что ж, скауты и впрямь молодцы, — согласился Кусто.

Подводные скауты отправились на пустынный островок и принялись вылавливать исторические экспонаты. Проволочные корзины доставляли на поверхность тысячи амфор и блюд, куски деревянного корпуса, инструмент, листы свинцовой обшивки древнего корабля. Орудуя рукавом, подводники все глубже зарывались в окаменелый ил. Это было все равно что сражаться с извивающейся анакондой; рукав напоминал морское чудовище. Он засасывал все, что встречалось на его пути: ил, водоросли, камни, рыбу. Подводные пловцы старались держаться подальше от отверстия. Этот рукав мог содрать мясо с костей человека.

Они трудились без устали — раскапывали амфоры, складывали их грудами, нагружали корзину. Кого-то осенила блестящая рационализаторская мысль. Из воздушного шланга он наполнил амфору сжатым воздухом, и она рванулась вверх, словно торпеда. Но ловить на поверхности «самоходные» амфоры оказалось еще более трудоемким делом, чем складывать их в корзину на дне.

Через несколько месяцев яма настолько разрослась в глубину и в ширину, что обнажились шпангоуты древнего судна. С волнением смотрели люди на корабль, построенный больше двадцати одного века назад.

Порт-Калипсо был словно форт, который отстаивал свое существование в борьбе со стихиями. Осенью на него обрушивался жестокий мистраль — могучий ветер, который с воем мчится вдоль берегов Франции, достигая скорости 150 километров в час. Возникает он потому, что нагретый морем воздух устремляется вверх, а со стороны более холодного побережья на его место врывается холодный воздух. В 1952 году мистраль всю свою мощь обрушил на Порт-Калипсо.

Волны бодали площадку, где стояли моторы, разбивали доски, захлестывали большой компрессор. Соленые брызги барабанили по стенам и крыше жилого дома. Подводники встали на защиту машин. Но ничего не могли поделать — волны разбили платформу, увлекли на дно лебедку, воздушные баллоны. Большая стрела угрожающе раскачивалась, лопались тросы. Анри Гуара и Раймон Кьензи поползли по двадцатипятиметровой стреле, то и дело исчезая в яростных каскадах белой пены. Они закрепили тросы и в промежутках между валами пробрались по стреле обратно. Если бы их сшибло, вряд ли они бы выжили.

Кончился могучий мистраль. Подводные пловцы спустились на дно и подняли свое снаряжение. Сколотили новую платформу намного выше прежней. Порт-Калипсо выдержал пять раундов с ежегодными штормами и проиграл только один. Работы продолжались, и доблесть подводников вознаграждалась все новыми находками.

Глава седьмая

РОЗЫСКИ МАРКА СЕСТИЯ

На многих амфорах, поднятых в Порт-Калипсо, выдавлено на краю клеймо СЕС и условное изображение то ли якоря, то ли трезубца, какой держат в руках древнегреческие морские боги. И чем больше сосудов с клеймом скапливалось в музее профессора Бенуа, тем чаще он спрашивал себя, не связаны ли буквы СЕС с именем владельца погибшего корабля. Археолог — это своего рода детектив исторической науки, расследующий важнейшее дело: как мы жили в далеком прошлом. И археолог Бенуа стал искать метку СЕС в других музеях.

В начале 1953 года профессор Бенуа пришел к Кусто. Лицо у него было такое же розовое от возбуждения, как в тот раз; когда он увидел над водой руку с тремя кубками.

— Я нашел в древнеримских источниках записи о некоем Марке Сестии, судовладельце с острова Делос в Греции, — сказал ученый. — Он жил в третьем веке до нашей эры, к тому же времени мы относим амфоры и посуду. Римляне часто составляли из своих инициалов «фабричную марку». Может быть; СЕС — это и есть Марк Сестий?

Слова профессора увлекли Кусто.

— Летом мы идем к берегам Греции, будем заниматься глубоководной фотосъемкой, — сказал он. — Зайдем на Делос и проверим вашу догадку.