Бригантина, 66

Мы останавливаемся в пути на большой автомобильной заправочной станции в городке Мелипилья, что значит по-араукански «четыре черта». На нас накидывается туча продавцов, торгующих бутербродами и разными сластями. Тут мы встречаемся с пассажирами второй машины, заходим вместе выпить кофе. Делия везет их с отчаянной скоростью и лихостью и при этом все время успокаивает, что в случае чего, так ведь ее подруга Адриана — хирург.

И вот уже впереди засветился океан. Сан-Антонио — портовый город в долине, с железнодорожной станцией у самой воды. Рыбный рынок, где от восторга заходится сердце, — масса даров океана. Какие-то чудища, морские ежи, устрицы, крабы, огромные рыбины… Догадавшись, что я спрашиваю их название, один скучающий продавец — покупателей-то мало, — услышав, как меня называют мои спутники, охотно кричит мне:

— Маргарита! Корвина!

Обнаруживаю рыбную лавку, по имени «Спутник», и охотно отдаю ее владельцу остатки своих московских значков. Вернее, дарю ему сперва один, со спутником, но он приходит в такой восторг, что просит еще для своего сына и для своих друзей.

Город Картахена — очень старый город с крутыми улочками. Все тут — и особенно имена: Сан-Антонио, Картахена — напоминает о плавании Магеллана, о названиях судов, об именах капитанов.

И наконец — я гляжу вперед, туда, куда указывает Пабло, — Исла-Негра, что означает «черный остров». А на деле и не черный и не остров.

Пабло построил свой дом больше двадцати лет тому назад, первый дом на этом диком берегу. Метр земли стоил тогда одно песо. А сейчас вокруг вырос курортный поселок, и квадратный метр земли стоит шесть тысяч песо. Но поселок Не изменил характера места, полюбившегося поэту, — берег здесь по-прежнему пустынный, потому что Тихий океан совсем не всюду разрешает людям лезть в свои волны, выделяя для этого занятия весьма не частые пляжные местечки.

Машина въезжает во двор, к большому каменному дому. Задыхаясь от счастья, навстречу бегут два рыжие чао-чао — китайские лайки — и, не дав хозяевам выйти, вскакивают в машину. Выхожу, и на меня сразу же обрушивается грохот океана, — он присутствует во всем и стоит вокруг, как воздух.

Дом из дикого камня, очень толстые стены, крыльцо выложено камнем, в него вмурованы раковины. Тут же у дома, во дворе, накрыт длинный стол, за который может усесться множество народу. Стол сделан из одного распиленного вдоль огромного ствола, положенного на чурбаки, вкопанные в землю. Так же просто и рационально сделаны и стулья. К дому сейчас что-то пристраивается, но сегодня работ нет: воскресенье и завтра сочельник. Наверное, на этом месте тоже был когда-то океан и отступил недалеко изрыв и исковеркав берег своими волнами и даже оставив на нем свои, лично ему принадлежащие предметы: камни, ракушки, охапки травы, которая могла бы расти и под волнами, обломки, похожие на останки разбитых кораблей. Огромный ржавый якорь брошен весьма живописно на один из уступов берега. На скале, выступающей над обрывом, словно задержалась большая деревянная статуя женщины в тунике, со слепыми, как у сибиллы, глазами — носовая фигура старого корабля. Под ней выложенная из камня скамья.

Все эти детали — и якорь и скульптура — выглядят так натурально, будто их в самом деле забыло или выбросило море. Потом я узнала, что это не так: это хозяин дома — поэт его и художник — нашел их на белом свете и принес к себе домой. А потом еще сделал их стихами, написав «Оду якорю» и рассказав в одном из сонетов о деревянной девушке.

После обеда мы спускаемся вниз, на берег, расстилаем на чистом песке шерстяные индейские пончо — это нечто среднее между одеялом и плащом, а точнее и то и другое, — предусмотрительно захваченные Делией. У нее все индейское — она и нам дарит шерстяные расшитые индейские сумки. Она ведь выросла на юге, где живут индейцы. Мы увидим эти места, они очень красивы и своеобразны — озера, горы, вулканы…

Была дерзкая мысль искупаться, но от нее очень быстро пришлось отказаться — вода холодная, и огромные волны со страшной силой, бьются о скалы и далеко заливают берег. Матильда говорит, что тут всегда волны и никогда нельзя купаться. Но мы лежим на ветру в купальных костюмах, бродим по мокрому песку, залезаем на скалы, и нас нет-нет да и обдает морской пылью и брызгами. И это чудесное ощущение освежает и снимает городскую усталость.

Ночевать мы будем в гостинице «Санта Елена», там нам уже готовы комнаты. Это рядом, в нескольких десятках метров от дома Неруды, и тоже на берегу океана. Наши комнаты, куда нас проводят из внутреннего дворика, тоже наполнены океанским громом и ревом и соленым его дыханием. Наверное, тут будет чудесно спаться после душных и шумных номеров в «Крийоне».