Вообще пограничники довольны, что в уединенной бухте появилась морская станция. Они теперь более спокойны за этот участок. Ребята на станции никогда не забывают, что работают на границе. Они как бы по совместительству несут пограничную службу. И недаром из бунгало видна вся бухта. У начальника станции Володи Николаева в надежном месте лежат пистолет ТТ и ракетница.
Море под солнечным шаром сделалось сизым. Сверху отлично было видно дно: нежно-малахитовые пятна песка, грязно-зеленые пучки зостеры, желтые, как кучи осенних листьев, кусты саргассов, и черные камни, и бумажная сечка сухих водорослей — вся палитра моря, вся сказочная его мозаика.
У берега вода кажется сумрачно-изумрудной, как зеркало замшелого колодца, но чем дальше, тем она серее и голубее. У бухты Паллады она туманна, как серо-сизый флер. Черной зеленью старинных медяков выступают из этого тумана горы с ржавыми пролысинами глинистых осыпей. Там острова Тарзнцева, где живут веселые тюлени — ларги, и лежащий на другом берегу остров Браузера, откуда в бухту Витязя прилетают чайки, и смутная дымчатая полоса мыса Слычкова. Очень заманчивые места…
А вечером начался лов чилима — самая увлекательная охота на свете. Прямо из раздвижного окна бунгало мы выбросили вниз кабель в резиновой изоляции, который давал питание мощной лампе с огромным рефлектором. Лампу опустили в воду, и праздничный аквариумный свет ударил в висящую над дном сетку, в которой уже лежали мидии с изысканным душком. И, словно бабочки вокруг свечи, закружились в электрической воде сильфидоподобные существа. Саламандры заплясали в огне. Они носились, рыжеватые, почти красные, в сквозном свете, и глаза их сверкали, как стоп-сигналы ночных машин. Привлеченные светом и запахом мидий, спешили они из зарослей подводной травы. И этот парад был столь же красив, как и парад бабочек. Только на бабочек нам, в сущности, было наплевать. А за чилимами мы следили с напряженным ожиданием охотников, нетерпеливо и плотоядно.
Остается сказать, кто такие чилимы. Это креветки, отличные большие креветки. При дневном свете они грязно-зеленые, как зостера, — с зелено-коричневыми пижамными полосами вдоль тела. Если добавить к этому, что чилимы стоят в траве почти вертикально, то становится понятно, почему их мало кому удается увидеть днем. Но зато ночью, под фонарем…
Когда в световом круге появлялось сразу несколько чилимов, мы резко дергали мокрую натянутую веревку. Тяжелый четырехугольник сетки быстро шел вверх. И вот, перегибаясь через трухлявый, обугленный борт кавасаки, мы нетерпеливо заглядываем в сеть. С нее сбегают струйки и тяжелые капли, гулко падают в море. С застекленных ячеек неуклюже срываются присосавшиеся сиреневые звезды. А в сетке среди ржавых железяк груза и черно-перламутровых осколков раковин прыгают зеленоватые, колючие на ощупь чилимы. Будто майские жуки, бьющиеся в стекла дачной веранды, сухо щелкают чилимы о дно эмалированного ведра. И с каждым разом их все больше. Но в одиннадцать часов выключают движок, и лампа гаснет. А лов в самом разгаре. Что делать? Тогда кто-то приносит автомобильную фару. Дрожащими от нетерпения руками загибаю медную проволоку и прыгаю в черную рубку ботика. Луч карманного фонарика бьет из окошка прямо под ноги.
Путаясь и чертыхаясь, подсоединяю провод к клеммам аккумулятора. Ура! Снова свет. Охота продолжается.
— Весь улов сегодня в пользу гостей! — смеется кто-то в темноте. — Только не забудьте, что чилимов надо варить в морской воде.
Я подхватываю ведро с уловом, а Нейфах, зачерпнув за бортом воды, уже догоняет меня с другим. И мы карабкаемся вверх по заросшему травой обрыву.
Костер разводим за бунгало. Но тревожные метеорологические признаки не обманули. Резкие порывы ветра, которых мы не замечали внизу, стремятся задуть пламя. В лицо летят пыль и холодные капли. Володя бросает в огонь куски толя. Смоляное коптящее пламя малиновыми отблесками лоснится на мокрых лицах. Вырывает из темноты блестящие листья волнующихся дубов. Кое-как костер разгорается, и можно ставить ведро. Вернее, подвешивать. Но как? Я просовываю через дужку длинную палку и берусь за конец, за другой хватается Нейфах. Так, превратившись в козлы, держим мы ведро над огнем. Соленая вода долго не закипает. Я объясняю Нейфаху, почему соленая вода требует больше тепла, а он интересуется, куда девается лишняя энергия. А небу между тем не до шуток. Дождь полил в полную силу. Тайфун не тайфун, а непогода разгулялась вовсю. Но никто не уходит от костра. Мы с Александром Александровичем прямо-таки защищаем огонь своими телами, споря о том, сколько килокалорий крадет у нас дождь. Охота пуще неволи…
Вареные чилимы похожи на всех вареных креветок. Оранжевые, с красными полосами, теплые, сочные и очень вкусные. Мороженые креветки, которых мы покупаем в магазинах, не могут дать даже представления о вкусе чилимов, сваренных в морской воде. Вот блюдо, которое все съедают всегда до конца. Сколько бы ни было этих самых чилимов и как бы ни был сыт человек.