Бригантины поднимают паруса

– Не думал, что догадаетесь! Значит, вы в самом деле очень хороший бизнесмен, мистер Хиггинс. Взрыв вызовет не понижение, а обвал!.. Сокрушительный. Кто-то потеряет десятки миллиардов долларов, кто-то всего лишь миллионы, но в целом рынок ценных бумаг просядет на два триллиона! Вы представляете, сколько заработают те, кто знает, что и когда случится?

Он охнул и смотрел на меня остановившимися глазами, как неофит на пророка.

– Это же… да, это масштабы! Но все-таки позвольте мне проявить осторожность…

– Понимаю, – ответил я. – Если в полтора раза… гм… это что-то около девяноста миллионов долларов… Ладно, да что там мелочиться, пусть будет для ровного счета сто!.. Сейчас, одну минутку…

Глава 8

Он молча ждал, а я вытащил из кармана смартфон и поводил пальцем по экрану. Я не работаю ни в КГБ, ни в ГРУ, там сами предпочитают, чтобы мой отдел был как бы отдельным учреждением: так и прятать концы в воду удобнее, и проверяющих меньше.

А это значит, что мне даже особенно хитрить не нужно насчет моих дел и занятий помимо работы по предотвращению глобальных катастроф. Я и до этого с интересом просматривал тайные счета наркобаронов, весь трафик по переводу и отмыванию денег как на ладони, но особо вмешиваться не хочу, торговля наркотиками так плотно вписана в экономику целых государств, что рискованно тронуть даже один элемент, вдруг да завалится вся пирамида и воцарится хаос, все всегда ведет к деградации и упадку.

Опыт введения сухого закона, хоть в России, хоть в США, показал, что силовыми методами проблемы такого типа не решить, нужно что-то более мощное, а что может быть мощнее идеи? Мухаммад это доказал, когда запретил принимающим ислам употреблять спиртное.

А раз я на подобные свершения не способен, признаю, то нечего и пытаться бороться с таким явлением, как наркомания или алкоголизм. Может быть, Мухаммад с этим бы справился и в мировых масштабах, но я проблему наркомании обхожу стороной, такое мне пока не по плечу.

Потому и сейчас вошел на один из таких третьестепенных счетов наркокартеля, на нем всего триста сорок два миллиона долларов, снял сто и перебросил напрямую на счет Митчела Хиггинса, не проводя через липовые и сотни офшоров.

– Мистер Хиггинс, – сказало я небрежно, – деньги уже на вашем счету.

Он посмотрел на меня с интересом и недоверием.

– Так быстро?.. Хорошо, сейчас проверим.

Он отошел в сторону, я сделал вид, что рассматриваю картины на стенах, хотя мозг сам, какой любопытный, проследил звонок к его бухгалтеру, а тот быстро-быстро посмотрел и сколько прибыло, и откуда, сообщил торопливо Хиггинсу, что перевод осуществлен из Южной Америки, крупный и солидный банк, все чисто, все правильно, деньги можно получить, перевести на другой счет, если изволите.

– Гм, – произнес он задумчиво, – деньги в самом деле прибыли. Причем с такой скоростью, что это даже пугает… Присядьте, мистер Икс. Вот это кресло просто изумительное, его делал сам мастер Джеймс Улер, лауреат мировых конкурсов дизайнеров.

Я неспешно сел, выказывая каждым жестом, что я величав и снисходителен.

– Мистер Хиггинс, это лишь говорит о мощи организации, которую я представляю. И о том, что деньги для нас значения практически не имеют.

Он сел напротив, кивнул, не сводя с меня пристального взгляда.

– Да-да, я знаю, что хотя Форбс ежегодно обновляет список первой сотни миллиардеров, но в нем никогда не появляются имена Рокфеллера или Ротшильда. Хотя у первого пять триллионов долларов, а у второго четыре с половиной…

Я покачал головой.

– Не думаю, что именно они за спиной нашей организации, хотя дела великих в самом деле неисповедимы. Но сейчас для нас важнее то, что деньги уже на вашем счету.

Он сказал с колебанием:

– Не знаю, не знаю… Я все-таки пообещал… Как-то нечестно, хотя это вроде бы смешно говорить о честности в мире бизнеса, но у нас такой особый бизнес…

Я кивнул.

– Вы правы. Честность сохранилась только в теневом секторе.

– Вы все понимаете, – сказал он с облегчением в голосе. – В нашем деле стараемся не составлять договоры, а все на честном слове. Как в старое доброе время королей и рыцарей.

– Но, – сказал я, – учитывая реалии, они поймут вашу позицию и ваш жест доброй воли, если предложите им компенсацию за потраченное время переговоров… скажем, в размере тридцати миллионов долларов.

Он охнул.

– Тридцати? Достаточно и миллиона!

– Не жадничайте, – сказал я благодушно, – дайте хотя бы пять… Что деньги? Теперь это даже не пачки бумаги, а вообще двоичный код в электрических цепях. Романтика пиастров ушла.

Судя по его взгляду, он понял, насколько деньги для меня не имеют значения, но не потому, что я такой бессребреник, а просто их настолько много, что даже неинтересно.

Я поклонился.

– Мистер Хиггинс…

Он сказал торопливо:

– Мой помощник отведет вас… в место, где груз из… Восточной Европы. Я предпочитаю поскорее от него избавиться. Если желаете, я дам транспорт и пару помощников, чтобы все произошло поскорее.

Я сказал с облегчением:

– Спасибо, мистер Хиггинс. Это будет очень великодушно с вашей стороны.

Он бледно улыбнулся.