Бриллиант для Слепого

Никита задумался: «Роза сказала, что завтра встречается с олигархом, с кем не уточнила. А незнакомец говорит, что это Гусовский. Судя по суровому взгляду прокурора, ему не терпится вручить Гусовскому повестку. О большем — о том, чтобы засадить его за решетку, он пока и не мечтает. Знает, олигарх из тех людей, которые умеют вывернуться из самого безвыходного положения».

— Примечательно, — подвела черту диктор, — что назначенная на послезавтра встреча президента с Гусовским отменена.

— Тебе казалось, самая сложная проблема в стране — у вас с Тихоном, а оказалось, есть и посложнее.

— Я хочу немного выпить, — сказал Никита.

— Я тебе компанию не составлю, — предупредил Сиверов.

Никита открыл бар, поставил на стол бутылку коньяка и тарелку с жареными орешками.

— Зря. Коньяк у меня хороший.

— Смотри, не напейся.

— Я мужчина самостоятельный.

— Надеюсь.

Никогда раньше Фагот не пил в одиночку, теперь же позволил себе несколько рюмок коньяка. Мысли путались, как всегда, когда человек пытается найти ответ, которого не существует. «Олигарх», «проблема», «ФСБ», «прокуратура», «Роза»... — ни одной мысли до конца Фагот додумать не мог. Он уже не следил за экраном. Глеб дождался, когда кончатся новости, и спросил:

— Ты понял, как можно использовать Гусовского?

— Чувствую, что это возможно. Но как?

— Сделай последний шаг сам, я же только тебе подскажу. В детстве каждому из нас приходилось решать головоломки. Как перевести бедному крестьянину на другой берег реки козла, волка и мешок с капустой? В каждом варианте то волк съедал козла, то козел капусту, то лодка тонула...

Фагот улыбнулся, вспомнив, что в детстве эту самую загадку предложил ему решить отец, и очень удивился, когда Никита с первого же раза нашел верный ответ.

— Есть! — воскликнул Фагот, хлопнув ладонью по столу. — Кто сказал, что бриллиант нужно продавать в один прием?

— Я вижу, что ты понял, — произнес Глеб, — а теперь уточним, что ты должен сделать. Никита подробно, по пунктам описал весь свой план, к которому подвел его Глеб.

— Мне нужен только Гусовский, у меня с ним свои счеты, — напомнил Сиверов, — если вы во время унесете ноги с деньгами, о вас никто не вспомнит. Звони Розе. О моем существовании ей лучше не знать. Скажешь, что план придумал ты, к тому же, так оно и есть, я подсказал тебе лишь направление.

— Вы уверены, что она встречается именно с Гусовским?

— Иначе бы я не пришел.

Никита подбежал к телефону, от волнения забыл номер телефона Розы. Он не мог вспомнить цифр, но пальцы машинально бегали по кнопкам.

— Роза? — выдохнул он в трубку, боясь, что ошибся.

— Это ты? Какого черта? — послышался заспанный голос.

— Ты говорила, что встречаешься завтра с Ефимом Аркадьевичем?

— Я не говорила, что встречаюсь именно с ним.

— Но встречаешься?

— Да. А что?

— Его сейчас по телевизору показывали, прокуратура на него наехала, по полной программе щемит. А он в Париже. По-моему, возвращаться не собирается.

— Глупенький, — проворковала Роза, — в первый раз ему, что ли. Ефим Аркадьевич не из тех людей, кто откажется от удовольствия, к тому же заранее оплаченного.

— Ты сможешь свести меня с ним? Роза присвистнула:

— Ты хочешь сфотографироваться втроем на память?

— Нет, это очень серьезно.

— Дай мне поспать и перезвони поближе к обеду, я что-нибудь придумаю, — пообещала девушка, чтобы отвязаться от Никиты и вновь заснуть.

— Она согласна? — спросил Глеб, когда Никита повесил трубку.

— Она согласится, когда я расскажу ей все подробно.

— Будем считать, что мы договорились, — сказал Глеб. — И не думай провести меня. Единственный выход для тебя и твоих друзей — втюхать камень олигарху.

Тем временем Тихон стоял на Крымском мосту, облокотившись о перила. В руке он держал краденый мобильник, смотрел на проплывающую под мостом черную, блестящую, как расплавленный битум, воду Москвы-реки. Город отражался в воде, переливался огнями. За спиной Тихона проносились машины. Он достал носовой платок, обмотал им микрофон трубки и набрал номер.

— Алло! Это пресс-центр МВД? — немного хриплым голосом проговорил он.

— Да.

— Я представитель русской монархической армии и уполномочен заявить, что бриллиант, похищенный с выставки, находится у нас. Послышался щелчок, включили записывающую аппаратуру.

— Наше требование: немедленно освободить арестованного вами императора Николая Третьего. На размышления вам отводится двадцать четыре часа. Ждите следующего звонка.

И, не дожидаясь ответа, Тихон выключил мобильник, затем бросил его в воду. Трубка серебристой рыбкой блеснула в полете и нырнула в холодную воду, только круги пошли.

«Ну, вот и все, — подумал Тихон, — стрелки я перевел. Заявление, конечно, идиотское, но проверят они его обязательно. Все лучше, чем они будут заниматься поисками Розы и Никиты».

Был бы сейчас в руке Тихона бриллиант, возможно, и его он бросил бы в воду. Карманник потерял веру в то, что камень удастся продать.