Бриллиант Фортуны

– Вот и прекрасно. Сядьте-ка сюда, я сменю вам перевязку. Надо вам сказать, мсье, что я родился в Тулузе, окончил местный университет и всю свою жизнь провел здесь. В те годы у меня был закадычный друг по фамилии Трибуле. Неплохой парень, да только беда – чересчур горячий. Это его и погубило. Ни в чем он не знал меры. Если он что-то думал, ему надо было обязательно сообщить свои мысли тысяче людей. Сами знаете, некоторым это не очень нравится, и из-за своей откровенности он не раз попадал в дурацкие истории. Однажды, дело было еще в университете, ему пришлось даже драться на дуэли. Ну, тот молодчик, с которым он дрался, шпагой умел не только маргаритки сшибать. Короче, не успели мы ахнуть, как Трибуле очутился на земле. Мы бросились к нему, я посмотрел, куда вошло лезвие… Ну, думаю, все, пропал мой товарищ. А он поднял голову и засмеялся. Вот какой был человек… Потом выяснилось, что шпага скользнула по грудной кости и это смягчило удар. В общем, Трибуле выжил… Так не туго?

– Нет, мсье. А что стало с вашим другом?

Доктор вздохнул.

– К сожалению, кончил он плохо. Его сослали в Новую Каледонию, и я больше не имел от него вестей.

– Сослали? За что?

Роллен нахмурился.

– Дело в том, что мой друг был сторонником императора Наполеона, а в то время, после Реставрации, это было довольно опасно… Не помню, что там Трибуле написал – то ли памфлет на короля, то ли просто похвалу умершему императору… В общем, что бы это ни было, написанного оказалось вполне достаточно, чтобы угодить под суд. Мне кажется, Трибуле сам не ожидал такого поворота дела. В то время у меня была небольшая практика в предместье, а Трибуле еще учился, но частенько подменял меня. Я тогда нередко отлучался – моя тетушка жила в Сен-Лисе и хворала, а она была довольно богата, и, знаете, мне не хотелось, чтобы она забыла вдруг упомянуть меня в своем завещании. Я тогда как раз собирался жениться, – прибавил доктор просто, – и мне деньги были очень нужны.

– Значит, – спросил Алексей, – Трибуле вас подменял?

– Да. Его арестовали в последний день сентября, когда я вернулся из Сен-Лиса. – Роллен вздрогнул. – Я никогда не забуду, какой у него был ужасный взгляд, когда его тащили жандармы… На суде его обвинили чуть ли не в заговоре против короля. Все присутствующие знали, что это чушь, что Трибуле шалопай, но он бы и мухи не обидел… Был там один прокурор, который очень хотел выслужиться, и мой друг получил двадцать лет каторги. Поэтому я и говорю – может, зря он не погиб на той дуэли… Все, мсье, перевязка окончена. Можете одеваться.

– Спасибо, мсье, ваша история оказалась очень интересной, – искренне промолвил Алексей, протягивая врачу деньги. – Значит, Трибуле арестовали в том самом доме, где у вас с ним была практика. Верно?

– Да, мсье… Вы очень щедры, спасибо. Да, для меня это было как гром с ясного неба. Почти весь сентябрь я просидел у изголовья тетки в Сен-Лисе, причем она постоянно жаловалась, что я мечтаю ее уморить и жду ее смерти. Наконец ей стало немного лучше, и я обрадовался, что могу наконец вернуться домой. Приезжаю, а там… – Роллен безнадежно махнул рукой. – Бедный Трибуле, несчастный мой друг! Если бы не этот прокурор, его еще можно было бы спасти. Но тому надо было раздуть несуществующий заговор, чтобы подняться в глазах начальства… Вот так и пропал человек.

– Благодарю вас, мсье, – сказан Алексей, поднимаясь, – за перевязку и любопытный рассказ. Всего доброго.

– Всего доброго, мсье… Антуанетта, проводи пациента.

Каверин вышел из дома, легко, как птица, влетел в фиакр и приказал немедленно доставить себя в «Золотой лев».

– Это просто ужасно, – пожаловался Видок, когда Алексей вошел к нему в комнату. – Я везде наводил справки об этом докторе, черт бы его побрал, но все в один голос твердят, что свое наследство он получил от престарелой тетки…

– Из Сен-Лиса, – быстро закончил молодой человек. – Так и есть.

Видок прищурился и пристально посмотрел на своего помощника. Наступило молчание.

– Ну, – сказал Видок, насупившись, – выкладывайте, что вам удалось разузнать.

– Помните, – проговорил Алексей, – как вы мне объясняли, что, раз «Принцесса грез» до сих пор нигде не объявилась, это значит, что она где-то спрятана и ждет своего часа? Тогда я не поверил вам, а теперь знаю, что вы были совершенно правы.

– Но доктор Роллен… – начал Видок.

Алексей нетерпеливо махнул рукой.

– Доктор Роллен ни при чем. Вот послушайте, что он мне рассказал…

Глава двадцатая, в которой становится ясно почти все, кроме самого главного, а затем вдруг становится совершенно темно

Все началось 16 сентября 1822 года, когда в дверь с табличкой «Мсье Роллен, доктор» постучал взволнованный человек.

– Доктор, скорее, ради бога! Я умираю…

Стояла глубокая ночь, и студенту Трибуле, который подменял своего уехавшего в Сен-Лис товарища, вовсе не улыбалось вставать с теплой постели. Но стук все продолжался, и Трибуле, потеряв терпение, сошел вниз.