Бриллиант Кон-и-Гута

Может быть, именно эта последняя мысль заставляла охотника присматриваться к Гарриману, может быть, его тянула к последнему непосредственность и талантливость натуры юноши, — как бы то ни было, но нити симпатии быстро и прочно протянулись от одного к другому.

Так как топлива не было, срубили пальму, подмешав куски войлока из вьючных потников с целью вызвать больше дыма, и зажгли костер у входа, все время следя за тем, чтобы не показался огонь. Сырое дерево стало тлеть, распространяя удушливый запах гари. Тяга была плоха, но все же через некоторое время у отверстия стали показываться одно за другим извивающиеся тела змей. Они выползали кольцами, растекаясь цветистыми струйками по песку в разные стороны.

С часами в руках следил Мэк-Кормик за поединком между существами, которые славились на земле своей мудростью. Не потому ли, что и те и другие в течение миллионов лет ползали по земле с единственной целью взаимоистребления и истребления себе подобных?

Прошло около двух часов. Мэк-Кормик распорядился разобрать костер. Прождали еще с полчаса, и Гарриману с Бобом снова пришлось ползти на разведку.

— Вероятно, дым отогнал их к задней стенке, — высказал предположение кто-то из охотников.

Так оно и оказалось. Через несколько минут оба разведчика, одинаково черные от покрывавшей их копоти, донесли, что пройти глубоко внутрь невозможно из- за дыма, который слепит глаза. Свет лампы совершенно недостаточен.

Фон Вегерт огорченно воскликнул:

— Вот когда пригодилась бы моя спелеологическая маска, которую мы бросили вместе с другим багажом!

— Что делать! Придется ждать, — со вздохом произнес Мэк-Кормик.

Многократные попытки, сделанные в течение трех часов, не приводили к результату. Однако, в конце концов, человек осилил природу и вступил в бой за обладание пещерой уже внутри ее.

Змеи частью погибли, частью отползли в глубь сравнительно большого сводчатого грота. Клубки, доходившие до четырех футов в диаметре, под действием дыма и изменения температуры шевелились, но не расплетались. Отдельные змеи, — все экземпляры сравнительно небольшой длины, — вытягивали свои спирали или волнообразно двигались то тут, то там…

Сырой воздух доказывал наличие влажности, но воды нигде не было.

Наконец, с большим трудом в боковой стенке, недалеко от входа, отыскали выбоину, на дне которой имелось незначительное количество воды, на вид пресноватой, что объяснялось цветом дна. Навес из глыбы камня над этой ложбинкой был покрыт белыми шапками солей.

Жадно прильнул к воде Боб, за ним Гарриман. Затем, зачерпнув ее в кружки, вынесли больным. Но только одному из последних удалось влить в горло несколько капель, — да и этот больной уже не мог глотать. Трое были в агонии. Им смочили водой голову и грудь, и они скончались через некоторое время, не открыв своих глаз.

К вечеру умер четвертый охотник, и пали два верблюда, для которых не успели еще набрать воды, ибо ложбинка наполнялась ею чрезвычайно медленно.

В экспедиции оставалось из восемнадцати человек — четырнадцать и из двадцати семи верблюдов — семь.

Даже если бы это был конец пути, — то и в этом случае опасность нарастала в грозных размерах: обратный путь становился невозможным, если Кон-и-Гут, при условии действительного своего существования, не обладал кормом и живой верблюжьей силой. Пробиться из него к югу, очевидно, не было возможности. Как далеко простиралась пустыня на восток и запад, — не было известно. Получался заколдованный круг.

Раздумывая об этом, Мэк-Кормик принял решение провести всю ночь у пещеры, набрать родниковой воды, которая все время восполнялась каким-то странным образом в выбоине, и только утром тронуться в дорогу.

Так и сделали.

Только что начало рассветать, как караван двинулся, освеженный водой и подкрепленный отдыхом. Последние остатки продовольствия были поровну разделены между всеми. Туземное пророчество несомненно оказывалось весьма близким к действительности. То обстоятельство, что оно сбывалось от этапа пути к этапу, вселяло уверенность в близком окончании его.

На этот раз надежде, по-видимому, суждено было сбыться, ибо не успела колонна пройти от скалы с змеиной пещерой, где срубленная пальма с могильным холмом у подножия оставила трогательно-грустный след экспедиции, несколько километров по все поднимавшейся возвышенности, как в розовых лучах утреннего солнца заблистали далекие снеговые вершины, окаймленные спереди сероватой грядой невысоких гор.

— Там должен лежать Кон-и-Гут! — воскликнул фон Вегерт.

Мэк-Кормик внимательно рассматривал местность в бинокль.

Вдруг в глазах его мелькнул огонек, и он поднятой рукой дал знак перемены направления.

Вскоре перед глазами показался крохотный оазис, закрытый дотоле неровностями песков. Словно вкрапленный в тяжелую золотую оправу изумруд, лежал он на пути, как благословение судьбы измученным путешественникам.

— Вода! Вода! — раздались крики.

Животные, казалось, поняли, что приблизился конец их страданиям! Ноги их стали ступать тверже и ровнее, они заметно заспешили к зелени, в которой, несомненно, находился водопой.