Бриллиант мутной воды

— Значит, так, — заявила хозяйка, — слушай внимательно. Теперь я уверена на все сто, что Соня не виновата. Ее подставили. Осталось выяснить, кто и зачем.

— Что натолкнуло вас на эту мысль?

Нора довольно рассмеялась:

— Всего лишь простые размышления и одно случайное обстоятельство. Помнишь, эта девка, ну та, что торгует газетами, заявила, будто Соня оперлась на столик рукой с красными ногтями?

— Да.

— Так вот! Соня никогда не пользовалась лаком!

— Ерунда, может, в этот раз она изменила своим привычкам.

— Нет, невозможно.

— Почему?

— У Сони аллергия, она в молодости очень переживала, мы делали маникюр, а ей нельзя было даже посмотреть на пузырек с лаком, сразу руки покрывались пятнами и чесались.

Я призадумался:

— Может, она купила накануне накладные ногти, решила пофорсить перед будущей невесткой.

— Ваня, — возмутилась Нора, — ты издеваешься, да? Ну-ка, вспомни Соню.

Пришлось мне согласиться с хозяйкой. Госпожа Чуева была вовсе не похожа на модную даму. С одной стороны, ей, скорей всего, было просто наплевать на то, что весь мир влез в широкие брюки, с другой — у нее элементарно нет денег. Соня носит те вещи, которые висят в шкафу лет десять. Не рваные, и ладно. Нет, она очень аккуратна, вся ее старомодная, весьма ветхая одежда чисто выстирана и тщательно отглажена. Вы, наверное, не раз встречали на улицах таких женщин, не слишком полных или худых, одетых в безликие юбки и кофты, волосы этих дам уложены на бигуди и начесаны, а туфли они предпочитают на толстом, практичном каблуке. Под стать костюму и сумка: нечто среднее между чемоданом, портфелем и хозяйственной торбой. В такую при случае влезут все необходимые вещи: телефонная книжка, тетрадь с лекциями, батон хлеба, пакет молока, гроздь бананов и упаковка памперсов для внуков. Впрочем, с другой стороны, может быть, госпожа Чуева и хотела бы хорошо и модно одеться, я не верю, что на свете найдется хоть одна женщина, совсем лишенная этого желания, но у нее не было таких возможностей. Все деньги Соня тратила на Николашу, вот ее сынок — завсегдатай элитных магазинов, на рынок парень никогда не пойдет. Не царское это дело.

Нора права. Увидеть Соню с накладными ногтями так же невероятно, как встретить на московских улицах медведя на коньках. Хотя, учитывая нынешнюю погоду, коньки просто необходимая вещь. Ладно, представим на секунду, что Соня лишилась разума и приобрела пластмассовые ногти. Но она бы ни за что не выбрала кроваво-красные, скорей уж нежно-розовые и бежевые…

Словно подслушав мои мысли, Нора сказала:

— Пурпурный маникюр давным-давно не в моде. Людей моего положения привлекают нейтральные цвета, молодежь предпочитает экстремальные варианты.

Я вспомнил хорошенькие ручки Риты, украшенные самым невероятным образом. Внучка Норы рисует на отполированных ноготках целые картины, а ноготь на указательном пальце у нее проколот, и в дырочку вставлен колокольчик.

— Теперь следующее, — продолжала Нора, — сначала…

Вдруг она замолчала и, пробормотав: «Лучше покажу», — покатила к двери.

— Вы куда? — удивился я.

— Хочу тебе кое-чего продемонстрировать, — загадочно ответила хозяйка, — никуда не уходи!

Я остался в кабинете и вновь начал бороться со сном. Часы показывали девять вечера, мой организм, измученный встречей Нового года и шатанием без машины по ледяным улицам, требовал отдыха.

— Ну как? — раздалось за спиной.

Я обернулся, и сон слетел с меня мигом. В инвалидном кресле сидела… Соня. Нет, Нора с лицом своей подруги.

— Ну как? — повторила очень довольная хозяйка.

— Потрясающе, — пробормотал я, — каким образом вы достигли подобного эффекта?

— Элементарно, Ватсон. Нахлобучила на голову парик, сверху нацепила шапку, выпустила челку до бровей, на нос водрузила жуткие очки, а родинку сделала из куска черного хлеба. Падает все время, зараза. Думаю, что та дрянь, которая затеяла эту историю, придумала нечто более удобное. Понимаешь, прикинуться Соней очень легко. Все внимание приковывается к этим кретинским очкам, седой челке и родинке. Люди просто не обращают внимания ни на что другое, ни на цвет глаз, ни на форму рта. Ленка купила мне парик у метро, вот с очками, правда, проблема, таких давно не выпускают. Поэтому я надела слегка другие.

— А фигура?

Нора хмыкнула:

— А вот это третье обстоятельство, которое окончательно убедило меня в том, что Соня тут ни при чем.

— Почему?

— Понимаешь, на ней была каракулевая шуба.

— Ну и что?

— Меховое манто скрадывает очертания фигуры, это не коротенькая кожаная курточка. Если на женщине мех, трудно сразу сообразить, что под ним: точеные формы или обрюзгший кусок мяса.

— Но у Сони не было ничего кожаного, — вклинился я в монолог, — сколько помню, она всегда носила эту шубу.

— Ты не дал мне договорить! — возмутилась Нора. — Именно так! Соня лет двадцать таскала каракуль, который, честно говоря, уже потерял приличный вид. Шубку она купила в тот период, когда пристроилась почасовиком в Академию МВД. Денег там платили с гулькин нос, зато прикрепили ее к распределителю. Помнишь, что это такое?