Бриллиант мутной воды

Кухарка взяла бутылку.

— Вслух огласи, — велела Элеонора.

— «Жидкость для разжигания костров и каминов, — протянула Ленка, — огнеопасно, не давать детям». Катастрофа! Что мне всучили!

Макс опять засмеялся:

— Что просила, то и получила.

— Ладно, — подвела итог Нора, — больше фламэ готовить не стоит.

— Хорошо, — буркнула Ленка, — с французской кухней покончено, перейду на вьетнамскую.

— У меня приятель там был. В Ханое, — не к месту брякнул Лелик, — говорил, они яйца жутко готовят. Возьмут, закопают в землю, а потом через полгода вытаскивают, черные совсем, и лопают за милую душу.

— Вкусно? — оживился Максим.

— Не знаю, — наивно ответил Лелик. — Васька не пробовал, его сразу затошнило.

— Не надо вьетнамскую кухню, — быстро сказала Нора, — лучше чего попроще.

— Ладно, еще монгольскую не ели, — согласилась Ленка и ушла.

— О-о-о, — протянул Максим, — клево! Говорят, монголы очень уважают варварский бифштекс!

— Что? — не поняла Нора.

— Берут кусок свежей вырезки, — радостно пояснил приятель, — и засовывают под седло. Часа три скачут, потом вытаскивают мясо — и ням-ням.

— Прекрати врать! — подскочил я.

— Да вы не волнуйтесь, — вздохнул Макс. — Ну где Лене коня взять? И потом, вы ей не позволите несколько часов скакать!

Лелик тоненько захихикал:

— Весело у вас!

— Да уж, — ответил я, окидывая взглядом разгромленную гостиную, — что правда, то правда! Веселей некуда.

Глава 28

К Регине Глебовне я прибыл голодный и злой. Времени, чтобы заехать в какую-нибудь харчевню и бросить в бунтующий желудок хотя бы пару бутербродов, у меня не нашлось. Когда дама распахнула дверь, из глубин ее квартиры донесся такой восхитительный аромат гречневой каши, что я чуть было не застонал, но пришлось мило улыбнуться и спросить:

— Простите за столь бесцеремонный поздний визит, но я имею к вам дело, которое не терпит отлагательства. Вы Регина Глебовна?

— Да.

— Меня зовут Иван Павлович Подушкин, — лучился я улыбкой, — частный детектив.

— Кто? — изумилась хозяйка.

— Специалист, нанятый, чтобы распутать преступление, перед которым спасовала милиция.

— Вроде Ниро Вульфа? — неожиданно спросила Регина Глебовна.

Настал мой черед удивляться. Надо же, она читала Рекса Стаута!

— Скорей меня можно сравнить с Арчи Гудвином, — подхватил я тему.

Регина Глебовна посторонилась.

— Входите, а где ваш Ниро?

— Как и положено, сидит дома, он не любит выходить из квартиры, — охотно включился я в игру и начал расшнуровывать ботинки.

— Можете пройти так, — разрешила хозяйка.

— Нет-нет, нельзя топать в уличной обуви по чистым полам.

— Арчи не снимал туфли, — улыбнулась Регина Глебовна.

— У нас разное воспитание, — не растерялся я.

— Очень хорошие романы писал Рекс Стаут, — кивнула головой Регина Глебовна, — я даю их студентам вместо домашнего чтения. Проходите сюда.

Она толкнула дверь, и я очутился в небольшой комнате, забитой книгами и иконами. На одной стене плотно стояли стеллажи с изданиями на английском языке, с другой сурово смотрели лики святых. Кое-где горели лампады и пахло чем-то непонятным. Еще тут обнаружился письменный стол, заваленный бумагами, узкая кушетка, покрытая клетчатым пледом, два кресла и торшер. Регина Глебовна дернула за веревочку, свисавшую из-под абажура, села у стола и спокойно произнесла:

— Слушаю вас.

Ее лицо осталось в тени. Мне пришлось сесть в другое кресло, и я оказался в круге яркого света.

— Говорите, — велела хозяйка, — внимательно вас слушаю.

Ощущая себя студентом, сдающим зачет, я начал рассказ.

Регина Глебовна слушала молча, не перебивая, она не задала ни одного вопроса до тех пор, пока фонтан сведений, выливающихся из меня, не иссяк. Только тогда, когда я произнес фразу: «Собственно говоря, это все», дама поинтересовалась:

— Значит, если я поняла правильно, вы ищете убийцу Беаты, чтобы освободить из тюрьмы Софью Михайловну Чуеву?

Я кивнул:

— Именно так. Мы полагаем, что она никак не могла совершить преступление, это не в ее стиле.

— Кто знает, какие демоны таятся у человека в душе, — пробормотала профессор. — А ко мне вы пришли, потому что думаете, будто убийца кроется в окружении Быстровой? Вы подозреваете меня?

— Конечно, нет. Просто я решил, что вы знаете о Беате много интересного!

Регина Глебовна молча уставилась на иконы, губы ее зашевелились, скорей всего, она молилась. Я молча ждал развития событий. Наконец хозяйка вздохнула:

— Вы пришли по адресу. Мне хотелось убить эту девушку, но я этого не сделала, хотя, признаюсь, был момент… был… Но я не убивала! Не убивала!!!

Она снова зашевелила губами.

Мне стало душно, в этой комнате, казалось, совсем отсутствовал кислород: форточка закрыта, в воздухе висит странный запах, не противный, но въедливый.

— Надеюсь, господь простит меня, — пробормотала Регина Глебовна, — человек слаб, а создатель великодушен.

Она замолчала, потом добавила:

— Вот, все старалась вычеркнуть ее из памяти, проявить христианские чувства, а не получается! Впрочем, справедливость восторжествовала! Вадим мертв, но и Беата на кладбище!

— Кто такой Вадим?

Регина Глебовна повернула ко мне удивленное лицо.

— Вы не знаете?

— Нет.

— Тогда почему приехали сюда?