Бриллиант мутной воды

Честно говоря, я растерялся, у меня в его возрасте такая фраза никогда бы не слетела с языка. Более того, я бы и не посмел так даже подумать! Свободный ребенок в свободной стране! Бог мой, я боялся всех: учителей, директора, взрослых мужчин и женщин, председателя совета пионерской дружины, секретаря комсомольской организации, контролера в трамвае, потом старосты курса, декана, ректора. Лишь отец вызывал у меня не ужас, а уважение. Да я до сих пор не ощущаю себя свободным, поэтому предпочитаю не спорить ни с Элеонорой, ни с Кокой, ни с Николеттой. Да уж, нужно было приехать в этот школьный двор и налететь на второклассника, чтобы понять: все мое воспитание строилось на чувстве страха и раболепия.

Я молча смотрел на ребенка.

– Ну так я пойду играть, – спокойно заявил тот, выкручиваясь из моей руки.

– Вы меня неправильно поняли, – улыбнулся я ему как взрослому. – Бегайте себе на здоровье, если душа просит. Мне просто нужно побеседовать с директором, к вам это не имеет никакого отношения.

– Алла Семеновна сидит на первом этаже, – выкрикнула свободная личность и понеслась по двору, азартно выкрикивая: – Эй, скорей, покемоны выступают!

Я с легкой завистью посмотрел ему вслед. Все, решено. Сегодня же наберусь смелости и заявлю Лене, что ее стряпня чудовищна.

Глава 26

Алла Семеновна выглядела так, как и должен смотреться директор школы: дама неопределенного возраста, в деловом костюме, со старомодной укладкой на голове и в очках. Скорей всего, она преподает математику.

– По какому вопросу ко мне? – сурово спросила тетка.

Я нацепил на лицо самую сладкую улыбку:

– Мой сын собрался изучать английский язык, мы хотим нанять репетитора.

– Это не ко мне, – рубанула дама, – впрочем, поговорите с Ладой Глебовной, завучем, может, кого посоветует.

– У нас есть кандидатура…

– И что? – Алла Семеновна не стала любезней. – Извините, я не понимаю сути проблемы. Сделайте милость, изложите просьбу внятно.

– Нам посоветовали девушку, учительницу английского языка из вашей школы. Но сами понимаете, впускать в дом незнакомого человека опасно, вот я и пришел навести о ней справки. Мы с женой целый день на работе, ребенок будет сам открывать репетитору дверь, мало ли что…

– Девушка? – изумилась Алла Семеновна и сняла очки.

Без оправы ее глаза стали беззащитными, и я понял, что она вовсе не злая, просто очень устала, да и положение обязывает сохранять неприступное выражение лица.

– У нас недокомплект преподавателей английского языка, – объяснила директор, – две свободные ставки висят, не идет народ в школу. Сейчас только одна учительница осталась, Вера Ивановна, ей уже за шестьдесят, молодых нет.

– Нашего репетитора зовут Беата Быстрова.

Внезапно Алла Семеновна покраснела:

– Беата Быстрова? И где вы ее взяли?

– Объявление прочитали в газете «Из рук в руки». «Даю уроки английского языка детям, работаю в школе, в совершенстве знаю программу, подготовка в вуз, плата умеренная». Мы позвонили – и впрямь недорого просят, десять долларов урок, остальные-то по пятьдесят хотят. – Я старательно изображал из себя клинического идиота.

Алла Семеновна вновь надела очки, лицо ее приобрело жесткое выражение.

– Уважаемый… э…

– Иван Павлович.

– Так вот, уважаемый Иван Павлович, вы уже не мальчик, а демонстрируете редкостную беспечность. Разве можно искать преподавателя по газете бесплатных объявлений? Мало ли кто чего напишет! Вы с женой владеете английским?

– Нет. Иначе бы зачем нам деньги на учительницу тратить? Супруга бы сама помогала делать домашние задания.

– Вот видите, – подняла вверх указательный палец Алла Семеновна. – И как вы проверите квалификацию репетитора, а? Голову запудрить людям легко.

– Но где же найти учителя?

– По знакомым, другого пути нет, иначе рискуете заполучить аферистку, такую, как Беата.

– Но ведь она работает в вашей школе.

– Быстрова давно уволена.

– Она говорит…

– Сказать можно все, что угодно!

– Почему ее выгнали?

– Это неважно, за профнепригодность.

– Пожалуйста, расскажите поподробней.

– Ни к чему, – отрезала Алла Семеновна, – вы пришли узнать о профессиональных качествах этой особы, я вам даю однозначный ответ: Быстрова языка не знает, преподавать не умеет, диплом, очевидно, купила. В качестве репетитора ее в дом пускать опасно, может украсть то, что плохо лежит.

– Даже так? – делано изумился я. – А нам с женой девушка понравилась, милая, интеллигентная, простая. Знаете, ложно обвинить можно всякого! Между прочим, Беата предупредила, что вы начнете о ней гадости говорить.

Алла Семеновна поджала губы:

– Извините, больше мне сказать нечего. Хотите – нанимайте, заплачете потом, да поздно будет.

Я посмотрел на ее сухопарую фигуру, облаченную в наглухо застегнутый строгий костюм, и ощутил прилив вдохновения. Опершись о стол, я подмигнул директрисе и, понизив голос, сказал:

– Беата-то рассказала мне, по какой причине ее уволили.

Алла Семеновна отшатнулась с сторону:

– Что вы имеете в виду?