Бриллиант в мешке

Азам отстранил Галку, полностью взял дело в свои руки, помог мне помыться, одел, заставил поесть, и все быстро и мягко. Вот кого в няньки нанимать, это бы и мне без сексуальных волнений, и для него самое подходящее занятие, все равно безработный. А то выдумали, Лондон, университет… Сделать, может, ему такое предложение, временно, конечно… А в роли няньки, может, и Галина не станет смотреть на него с таким обожанием…

Явилась Кармела. И немедленно положила глаз на Азама, не знает, что араб. Галина представила, мой жених, а имя получилось невнятно. И Кармела распелась, ах, поздравляю, Галина, да где же таких находят, да нет ли там еще… Адам, вы поедете с нами? вот замечательно… Но при этом не забывает посматривать на меня, как я реагирую. А я никак не реагирую, мне не до того. Досадно, что Татьяны нет, и волнуюсь перед больницей, у меня созрел план, и надеюсь, что доктор Сегев сам будет снимать швы.

Галка с Азамом взяли меня под руки, хотят вести вниз, но Кармела оттеснила Галку, перехватила мою руку и чуть не на весу потащила меня по лестнице, Азаму осталось только слегка поддерживать. Галка сзади несет мой ходунок и посмеивается, а Азам даже сказал Кармеле комплимент:

– Вы замечательно сильная женщина!

Кармела ему:

– А вы любите сильных женщин?

– Люблю, – говорит, – Галина тоже не из слабеньких.

– А кто сильнее? Азам улыбается:

– Трудно сказать, без проверки.

Мне даже обидно стало – не за себя, за Галку, что ее араб так охотно проводит флирт с посторонней женщиной. А Кармела тащит меня, начала уже немного задыхаться, но тут же ему в ответ:

– Хотите проверить?

Азам говорит серьезно:

– Как будем проверять? Схватку между вами устроить, кто одолеет?

Тут Галка в голос рассмеялась, Кармела и сама захохотала, даже меня на ступеньку опустила, и говорит Галке:

– Ох какие вы, нельзя уж и пококетничать, поупражняться немного.

– Нечего-нечего, – говорит Галка, – ты теперь вот на нем упражняйся! – и кивает на меня.

Это она на что намекает? Неужели Татьяна и про Кармелу разболтала? Ну, Танечка, дай только срок, я с тобой поговорю. Сплетни дурацкие разносить! Не ожидал, не ожидал.

Из подъезда вышли, а тут как раз Татьяна подбегает. Растрепанная, запыханная. Кармела меня на нее бросила, та едва успела подхватить, и пошла подгонять машину к подъезду.

17

Из плана моего, конечно, ничего хорошего не вышло.

И не могло выйти, глупый был план, мне просто стыдно за себя. Только лишний показатель, как я распустился и потерял управление над своим поведением. Разве мне раньше когда-нибудь взбрело бы в голову так поступать? Раньше я свои планы тщательно обдумывал, взвешивал все за и против, учитывал шансы. А тут – а, взбрело, ну, и вперед.

Хирургическая сестра в больнице вынула скрепки, помазала шов красной зеленкой и говорит, одевайтесь. Ну и хорошо, думаю, и пусть. И начинаю возиться с брюками, и тут вбегает мой врачишка. Привет, спондилайтис, как дела? Глянул на снимки, глянул на шов, велел мне встать – все отлично, говорит, а упражнения делаешь? Молодец. Если будут проблемы, приходи через шесть недель, а не будет, можешь вообще не приходить. Выздоравливай, герой! И готов бежать дальше. Мне бы сказать «спасибо» и помахать ручкой. Но я же волновался, готовил разговор… и чувствую, что не надо, но не могу остановиться. Он уже одной ногой за дверью, и тут я все же выдавил из себя хриплым голосом:

– Доктор, а на неврачебную тему можно?

– На неврачебную? – остановился. – А что такое? Ну, давай, но только в двух словах!

Я показываю глазами на сестру. Он велел ей выйти, дверь закрыл, но вижу, что весь стремится прочь. Я заторопился:

– Дело такое, что у меня в руках оказались очень ценные бриллианты…

– Оказались? Как это оказались? – И хмурит свои незаметные брови.

Хотел ему все, как на духу, но быстро обозрел в уме, как они у меня оказались, и вижу, что ни в двух словах, ни в десяти не расскажешь, и говорю:

– Это долго, но, главное, возникла проблема, и не с кем посоветоваться… Может быть, вы… Вы помните, рядом со мной лежал старик ювелир, хулиганистый такой… и вот теперь он… вы имеете на него большое влияние благодаря справкам, ему для суда, и вообще… нужно, чтобы он… не могли бы вы…

Ясно вижу, что ничего мне не объяснить, а ему не понять, и не его это дело вообще, и сижу я перед ним дурак дураком. Теперь вижу, а что же раньше не сообразил?

Врачишка мой еще больше нахмурился и вдруг как рассмеется:

– Ну как же, как же, помню твой бриллиант. Очень ценный. И что? Неужели опять потерял? Опять старый паршивец отобрал? Ах ты, бедолага! Ну, прости… – заглядывает в мою историю болезни, – Михаэль, теперь ничем не могу помочь, ты уж меня прости. Счастливо!

Хлопнул меня по плечу и убежал.

Вот и весь разговор. Он даже имени моего не запомнил, а меня самого запомнил исключительно в разрезе шейки бедра. И спондилайтиса. И вся любовь.

Сижу в полунадетых штанах и вдруг вспомнил еще важное.

– Доктор, – кричу, – доктор!

Вошла сестра, спрашивает, чего шумлю. И Таня тоже вбежала, я им всем велел ждать в коридоре.

– Позовите его обратно! Я лекарство забыл!

– Какое лекарство?

– От боли! Перкосет!