Бриллиантовая пыль

– Вот и я говорю – суки. Нина хотела по своим связям пошарить, говорила, может, кто дешевле возьмется. С отчаяния она даже про старый способ вспомнила – понимаешь, о чем я? Просила меня к шаману сходить, узнать, кто противоядие может приготовить. Да только ничего у меня не вышло.

– Ясно. Зоя говорила, что порошок у Нины в сейфе нашла. Так я сразу понял ее задумку. А теперь понимаю, откуда она камешки взяла. Ты, дед, ее снабдил? Неужели все еще копаешь?

– Бывает, – самодовольно усмехнулся геолог. – Только в тот раз камешков у меня не было. А в пыль она смолола вторую половинку того алмаза, что ты у Зойки видел.

– Как?! Еще один алмаз? – Легостаев непонимающе нахмурил брови.

Старик утвердительно покачал головой.

– Два их было. Вернее, один, по линии спайности расколотый. Мы с Нинкиным отцом давно еще его в тайге нашли. Так что у Нинки была своя половинка – наследство от отца.

Андрей недоверчиво смотрел на деда.

– И она столько лет его берегла? Даже мне не показывала? Ну и выдержка! Камень-то ого-ого какой. Если та половинка такая же была, как у Зои…

– Такая же, не сомневайся. А берегла потому, что камень – память отцова. Но ты не думай, что Нинка его утаить от тебя хотела. Ведь как ты в беду попал, не задумываясь растерла-таки камень в пыль! Вот он. – Дед полез в карман своего старенького, потертого костюма и достал оттуда склянку с порошком. – Пузыречек мне милиция вернула вместе с Зойкиными вещами.

Андрей с опаской взял его в руки, открыл, высыпал несколько драгоценных крупинок на стол.

– Точно… та же цветность… – Он, легонько дохнув, сдул бриллиантовую пыль на пол. Потом закрыл пузырек и вернул деду.

Они недолго помолчали, каждый думал о Нине. Старик, словно спохватившись, снова полез во внутренний карман пиджака, достал оттуда медный браслет, что был снят с ноги покойницы, и молча протянул Легостаеву. У того увлажнились глаза, на сжатых челюстях заходили желваки. Некоторое время он разглядывал его потускневшие звенья, затем сказал:

– Я возьму?

– Конечно… Похороны я устроил скромные, ты уж, Андрюха, не обессудь – думал, деньги на Зойку мне понадобятся. А тут вы и без меня все решили. Памятник на могилу потом поставим, розового мрамора, я уже приглядел… У меня с собой карточки с похорон – едва успел получить перед отъездом. Хочешь взглянуть?

– Хочу. – Андрей уже взял себя в руки.

Дед извлек из кармана несколько фотографий. Легостаев задумчиво, подолгу смотрел на каждую из них. Вдруг его лицо напряглось, брови сдвинулись к переносице.

– Кто это? Это же… Как… как она здесь оказалась?!

Встревоженный его взволнованным голосом, дед тоже посмотрел на фото. Легостаев показал пальцем на изображение одной из женщин, стоявших у гроба.

– Черт возьми! – Легостаев рубанул кулаком по столешнице, резко вскочил; охранник, стоявший в противоположном углу, обернулся и сделал шаг в их сторону. Дед успокаивающим жестом показал ему, что все в порядке.

– Сядь, Андрей! Что случилось?

Тот вернулся на место и с жаром заговорил:

– Ты видишь эту женщину? Откуда она взялась? – Он снова ткнул в фотографию.

– Она из Нинкиной конторы, – непонимающе отвечал дед. – Я ее там видел. В пятницу, когда пришел сообщить о похоронах.

– Как она туда попала?! – Легостаев вновь повысил голос.

– Работает, наверное, там, – предположил дед. В груди у него от нехорошего предчувствия уже противно разливалась боль.

– Это ж иванвская сучка! Ты понимаешь, дед! Эта шлюха такие делишки для Сергея обделывала! Сколько народу наподставляла, когда ему надо было кого-то приструнить. Заманивала человека в койку, а потом они с Сергеем подстраивали все так, будто ее изнасиловали.

– Кто? Вот эта? Ты… не путаешь? – с сомнением протянул дед. – Она тихая такая девочка, чай нам подавала, когда я с этой, как ее… с Татьяной разговаривал.

– Тихая?! Да она та еще тварь! Я и сам однажды чуть с ней не погорел, хорошо – не поддался на ее уловки! – горячо уверял деда Легостаев.

Дед достал маленькие таблетки, кинул в рот – боль ширилась в груди.

– И что это значит? – тихим, упавшим голосом спросил он зятя.

– Пытаюсь сообразить! Зойка была у меня в пятницу, значит, с Ивановым встретилась не раньше субботы. А ты, говоришь, видел эту сучку в конторе тоже в пятницу? Потом на похоронах… Нет! Если Иванов что задумал, он не мог так быстро ее туда заслать!

– Говорю ж тебе, Одесса-мама! Она не вот-вот там взялась! Она там работает, это точно. Потому что Татьяна давала ей какие-то указания, распоряжения. У них как раз в конторе проверка была, и она ей говорила: достань папки, поговори с клиентом, еще что-то – не помню.

– Вот даже как… Интересно… и давно она там? Выглядит она совсем по-другому, я ее едва узнал – под интеллигентную заделалась… Значит, Иванов умудрился ее туда пристроить. Когда? Зачем? Копал под меня? Или она там разнюхивала что? Вспомни точно, Татьяна… Татьяна Николаевна тебе ничего про нее не говорила?

– Говорила только, чтоб я Нинкин офис ей продал. Про нее ничего.