Бриллиантовая пыль

Генка пересел в угол дивана, грустно наблюдая за Зойкой.

— Наверняка и счет, — сама себе отвечала девушка. — Дача? Черт, вот не знаю, дача у нее есть или нет. Офис… Стоп! Офис! Ну конечно! — Она подбежала к дивану и схватила Генку за грудки. — Офис!

Он смотрел на Зою как на тяжелобольную, медленно отрывая ее руки от своей рубашки:

— Ну что ты говоришь, Зоя?! О чем ты думаешь? Приди в себя! Какой, к лешему, офис?

— Я же наследую теткину часть нотариальной конторы, вот какой офис! Я поняла! Мымра навела на меня ментов! Ведь если меня обвинят в убийстве тетки, я действительно не получу никакого наследства. Помещения тогда отойдут или моему деду, или государству, она с легкостью выкупит их и станет полной владелицей конторы. Это она и организовала убийство… Она… — Зойка обхватила голову руками и плюхнулась рядом с Генкой. — Я так и знала, так и знала, — бормотала она.

— Ты уже вчера говорила это.

— Да, говорила и снова повторяю! — вскинулась Зойка. — Это мымра засадила в тюрьму теткиного мужа, это мымра решила избавиться от тети Нины и теперь подставила меня. У нее был четко продуманный план.

— Твоя тетка сама ей продала часть помещений.

— Может, шантаж! Мымра ее вынудила! — был готов ответ у Зои. — Не зря тетка припасла пузырек с порошком. Это для Заварзиной, я уверена. Кстати… — вспомнила она и деловито поинтересовалась: — Когда умерла Джессика?

Генка отвернулся к окну и насупился. Зоя присела перед ним на корточки и заглянула ему в лицо снизу вверх. Голос ее принял виновато-заискивающий тон, а лицо соответствующее выражение.

— Геныч, ну прости… Я же тебя предупреждала. Надо было ведь тебе доказать, что это за порошок!

Геннадий молчал, а она продолжала ластиться к нему, уверяя, что сделала это лишь из-за его упрямства и неверия.

— Она сдохла поздно вечером, — наконец произнес он. — Это было ужасно…

— Мать видела?

— То-то и оно! Устроила ты нам ночку, что и говорить! Мать только приехала, утром вставать рано на самолет, а тут собака — визжит, скулит, загибается от боли. Пока в клинику дозвонились, она уже околела… Потом мне пришлось ее выносить, закапывать…

— А я что говорила! Отрава сильнейшая, — тихо сказала Зоя, поглядывая на своего друга. — Эх, жалко, порошок в сумке остался… Наверняка он предназначался этой гадине Заварзиной… Какая она все же хитрая! Вынудила меня уволиться, чтобы я не мешала ей ее делишки обделывать! — Она вскочила. — Нет, я должна отомстить! Я должна добиться истины и доказать, что это она убийца! Что у меня есть на нее? Что?.. Ничего, — сама себе спустя мгновение ответила девушка, и неожиданно слезы покатились по ее щекам. — Ничего у меня нет, никаких доказательств, и что мне делать, я не знаю.

Она плакала все громче, все сильнее, а ее друг между тем вздохнул спокойнее: наконец-то наступила реакция! Где-то он читал, что когда женщина проревется, мозги у нее начинают работать лучше — долг выполнила, поплакала, пора подумать и о насущном. Такое у слез очищающее и отрезвляющее действие. Может, и эта безумная наконец перестанет твердить о нежданном богатстве, а пораскинет умом насчет положения, в которое она попала.

Однако рыдания ее стали затягиваться. И Генка неумело погладил Зою по коротким жестким волосам. Зоя обернулась к нему, уткнулась в его плечо и стала затихать. Ободренный успехом, Геннадий пустил в ход и утешающие слова:

— Не реви, мы что-нибудь обязательно придумаем. А Джессика на самом деле противная была псина…

Девушка тем временем почти окончательно успокоилась и начала искать по карманам носовой платок. Внезапно в ее руках появились теткины паспорт и билет до Архангельска, которые она вчера засунула в куртку.

— Вот, — шмыгая носом, она развернула перед Геннадием документ и показала на фото, — это теть Нина.

Некоторое время он разглядывал незнакомое лицо погибшей женщины. Потом перевел взгляд на Зою:

— Слушай, а вы ведь похожи!

— С ума сошел?! — оскорбилась та, и слезы у нее мгновенно высохли. — Она же почти на двадцать лет меня старше! Да и вообще ее все… неинтересной считали.

— Думаешь, ты раскрасавица? — благодушно подколол ее приятель.

— Может, и не раскрасавица. Но я миленькая, — шутливо и в то же время довольно жеманно парировала Зоя.

— Я серьезно. Что-то общее у вас есть. — Он взял девушку за подбородок, поворачивая ее лицо то вправо, то влево. — К тому же это фото, вероятно, сделано несколько лет назад. Черты лица у вас обеих мелкие, тонкие. Глазки большие, круглые.

Зойка, притворно сердясь, ударила его по голове пачкой газет.

— Да подожди ты, — увернулся Гена. — У нее какого цвета глаза? Как у тебя, серые?

Зоя беспечно пожала плечами:

— Не знаю!

— Господи, что ты за человек! Какого цвета глаза у тетки, не знаешь! Она же воспитывала тебя в детстве!

— Ну, это когда было… Да и потом, нужны мне были ее глаза!

— Ага, глаза не нужны. Зато наследство нужно! — беззлобно уколол он ее.

А Зойка опять в шутку замахнулась на него газетами.