Бриллиантовые девочки

Хорошо, что я умею цепляться. Пришлось мне уцепиться за угол кровати, а то бы я просто слетела на пол.

Я проснулась на рассвете. Я ненавижу темноту, когда не видишь, что на тебя может заползти. Зато когда все начинает отливать серебром, как будто посыпанное волшебной пыльцой, — это ужасно здорово. Не видно голых стен и уродливого дощатого пола. Нашу обшарпанную кровать и картонные коробки можно принять за расписные нарядные сундуки и резную кровать под балдахином из волшебной сказки.

Я тихо лежала, воображая себе все это, пока не услышала, что Солнышко плачет. По звуку было похоже на автомобильный мотор: она кашляла, фыркала, потом замолкла, начала снова и наконец разразилась полнозвучным рёвом.

Я выскользнула из кровати и побежала к ней. Она лежала рядом с мамой и вопила вовсю. Мама застонала, поглубже закапываясь в одеяло.

— Мама! Мама, Солнышко хочет есть!

— Ох, стара я стала для таких развлечений, — жалобно пробурчала мама. — Пора приучать его к бутылочке, чтобы ты могла кормить его за меня, пташка моя ранняя.

— Хочешь, я его покормлю, — сказала я, запихивая себе в рубашку мамину подушку, так что получилась настоящая большая грудь.

— Дикси, на кого ты похожа! — Мама отняла у меня подушку и положила себе за голову. — Давай сюда этого обжору.

Она взяла Солнышко на руки и стала кормить. Меня рассмешил чмокающий звук в рассветной тишине.

— Правда, она обжора, а, мама?

— Он, — поправила мама. — Твой братик Солнышко.

— Мама, но ведь…

— Не сейчас, Дикси. Не заставляй меня напрягаться, а то у Солнышка будет икота. Спустись-ка вниз и приготовь мне чаю, ладно?

Я пошла вниз по голым ступеням, воображая покрывающий их роскошный красный ковёр и позолоченные перила. Спустившись, я втянула воздух ноздрями. От лилий Брюса в комнате пахло, как в саду. Я подняла руку к волосам и нащупала за ухом фрезию. Я представила, как Брюс будет каждый день приезжать к нам и привозить венки из роз и короны из гвоздик и как мы будем развешивать по комнатам лилии, точно большие белые бумажные гирлянды.

Я подошла к двери в гостиную и постучалась, как воспитанная девочка.

— Дядя Брюс? Дядя Брюс, вы здесь? — прошептала я.

— Конечно, я здесь, Дикси! — пробормотал он. — Похоже, я отсюда никуда не денусь в обозримом будущем. Спина болит просто адски.

— Как здорово! То есть очень жаль, что у вас болит спина, но здорово, что вы не уезжаете! Хотите чаю?

— Да, будь добра, ангел мой.

Я сделала две чашки чая и отнесла одну Брюсу. Он был без очков. Вид у него был от этого немного растерянный, так что я нашла их возле матраса и осторожно надела на него. Он наморщил курносый нос, и очки сели на место.

Поднимая голову, чтобы отхлебнуть чаю, он каждый раз тихонько постанывал. На половине чашки он откинулся назад и глубоко вздохнул.

— Очень больно, дядя Брюс?

— Жить можно, — сказал он. — Но с трудом. А теперь иди, детка, а то мне нужно будет сходить в туалет, а я без брюк. Ах ты господи, как же я тут буду без пижамы, без зубной щётки, бритвы, чистых трусов…

— Без пижамы вы уже обошлись, щётку можете взять мою, бритвы есть у мамы и у Мартины, а вот трусов для вас у нас, пожалуй, и правда не найдётся!

Я пошла наверх с маминым чаем. Она как раз покормила и переодела Солнышко. Использованные подгузники мы теперь приспособились складывать в полиэтиленовые пакеты.

— Пожалуй, мне стоит сейчас пойти помыться, — сказала мама, зевая. — Пойду займу ванную, пока вы туда не набились и не извели всю горячую воду.

Но не успела она спустить ноги с кровати, как кто-то из девочек пробежал через лестничную площадку в ванную. Мы слышали, как её рвало, хотя она включила воду, чтоб заглушить звуки.

— Господи, — сказала мама, — это Мартина.

— У неё же желудок расстроен, помнишь, она говорила? Её вчера тоже рвало.

— Я догадываюсь, почему её рвало. Какой тут ко всем чертям желудок!

— Мама, ты сердишься?

— Да, черт возьми, я на неё зла как не знаю что! Я ей сто раз говорила быть поосторожнее. Ну почему она меня никогда не слушает? — Мама стукнула кулаком по подушке. Солнышко удивилась и заплакала. — Успокой его, Дикси. Мне надо сказать Мартине пару слов. — Мама кинулась в ванную.

Я услышала, как ахнула Мартина, когда хлопнула дверь. Мама начала кричать. Мартина тоже. Похоже, начинался Бриллиантовский скандал по полной программе. Джуд и Рошель сонно заворчали.

— Дикси, все в порядке? — окликнул меня Брюс снизу. — Что там за вопли?

Я спустилась. Брюс лежал в прихожей, для приличия завернувшись в одеяло, похожий на гигантскую гусеницу.

— Что происходит? — простонал он.

— Мама злится на Мартину. — Я помолчала. Не такая уж я была непонятливая. — Наверное, у неё будет ребёнок.

Брюс посмотрел на меня с недоумением.

— Она же только что родила!

— Да не у мамы! У Мартины.

— Так ведь она же совсем ещё девочка! — Похоже, Брюс был в ужасе. — Она ещё в школу ходит! Как можно так себя не беречь! Это ж надо, загубить себе жизнь ещё до того, как она началась!

— Я не загубила себе жизнь! — закричала Мартина, выскакивая из ванной.