Бриллиантовые яйца

– А-а-а, – протянул Владимир Иванович, – ну тогда я тебя прямо до дома довезу. Тут по пути.

– Спасибо.

В накладных был водитель с инициалами «В.И.». Олеся это помнила.

* * *

Скупщик из антикварного магазина на Мясницкой оказался пожилым причёсанным евреем по фамилии Абрамсон. Прежде чем ответить, он внимательно изучал шустрого мускулистого паренька с бегающими глазами и огромной спортивной сумкой «Адидас».

– Я хочу продать антиквариат. Деньги нужны прямо сейчас! – повторил Витька и тряхнул тяжеленной сумкой.

– Осторожно, побьёте! – сложил руки в молитвенном жесте Абрамсон, – ладно, молодой человек, идёмте ко мне за стол, покажете свой антиквариат. Может, это вовсе не то, что вы им называете.

– Это то, что нужно! – настоял Витька, – мой дед коллекционировал. Он вывозил это из-за границы. Из Италии.

– Как фамилия деда? – прищурился Абрамсон, заводя Витьку в обставленную хламом каморку.

– Иноземцев. Ефим Константинович.

Витька поставил сумку на пол и осмотрелся. Ну и фурнитура, здесь, однако! Он жалел сейчас о том, что ни черта не смыслит ни в антиквариате, ни в истории, поскольку является прожжённым технарём. Россказни бабы Поли влетали в одно ухо, а вылетали из всех сразу, почти не задерживаясь в голове. Расстегнув молнию, Витька начал выставлять то, что впопыхах покидал в сумку, убегая из собственной квартиры. Бабка, конечно, говорила, что из дедовых вещей откуда и сколько стоит, но Витька кидал скорее интуитивно, чем полагаясь на бабкины слова.

Абрамсон, казалось, пропускал всё это мимо глаз. Витька доставал бронзовые и нефритовые статуэтки, серебряные подсвечники, и каждый раз ждал, как отреагирует скупщик. Но тот нетерпеливо глядел не на выставленное, а на то, что Витька собирался извлечь.

– Стоп! – Абрамсон схватил Витьку за локоть, как только он начал вынимать самый крупный экспонат – мраморную скульптуру какой-то девицы.

Скупщик сам аккуратно извлёк ценность на свет божий и оглядел со всех сторон. На его лице появилось подобие слащавой улыбки.

– Сколько за неё хочешь?

Это было произнесено тоном клиента, снимающего проститутку. Поскольку Витька всё-таки что-то помнил, то и про эту «проститутку» знал несколько больше – бабка заездила мозги.

– Это «Морская Венера» работы Пицциони, шестнадцатый век, мрамор, основание из яшмы. Это дорого стоит! – с видом знатока сообщил Витька.

– Твой дед в шестнадцатом веке жил? – спросил лукавый Абрамсон, поглаживая телеса Венеры.

– Он вывез её во время войны как дочку! Закутал в одеяло и баюкал всю дорогу! Во как! – Витька поднял большой палец кверху. – Поэтому Венеру я вам отдам… ну, за пять тысяч долларов! – и Витька ужаснулся своей смелости.

Абрамсон сделал вид, что обдумывает предложенную цену. В душе он, конечно, ликовал – к нему пришёл лох. За Пицциони он выручит минимум тридцать тысяч, а на аукционе «Морскую Венеру» и без рук оторвут!

– Идёт, молодой человек, только у меня с собой таких денег нет. Я куплю у тебя всё, мы сейчас посчитаем, и я в качестве залога дам тебе свой паспорт. Завтра поедем в банк, и я с тобой расплачусь. Ну, что там ещё? – Абрамсон снова сбился на жадность и радостно потёр руки, суя нос в Витькину сумку.

– Ещё Пицциони, – Витька, уже не робея, извлёк скульптурную композицию поменьше, – называется «Черепаха на крысе»! За неё три тысячи. Ещё есть ювелирные украшения, тоже антиквариат.

– А вот это уже серьёзно, молодой человек, – Абрамсон почесал макушку.

Антикварная ювелирщина на порядок, а то и на два, дороже всех этих крыс и Венер. Витька, конечно, понимал, что дороже, но реальной стоимости не представлял. Он вытащил лишь маленькую шкатулочку, которая валялась у бабки в столе, и не знал, где она хранит что-то более ценное. Но если всё это стоит так дорого, то какого чёрта бабка сама открыла незнакомым людям хитроумную дверь?

Абрамсон нацепил монокль и принялся разглядывать вываленные на стол украшения. Витька тем временем достал картину-вышивку и произнёс:

– Талалаева, мулине, «Аисты». Или «Цапли». Непонятно кто, короче. Вещь дорогая, тысяча долларов.

Следующим экспонатом были часы Фаберже. Витька громко произнёс известную торговую марку:

– Фаберже, начало века, часы, механизм от фирмы «Буре». Настольные. Тоже пять тысяч долларов. Как и Венера.

Абрамсон поднял глаза и улыбнулся.

– Давайте я вам помогу! – радостный Витька схватил со стола золотое колечко, – вот это кольцо из коллекции графа Воронцова. Вещь дорогая. Пять тысяч долларов.

Глаза Абрамсона полезли на лоб, да так там и остались. А Витька воодушевлено продолжал:

– Серьги с бриллиантами. Много бриллиантов, очень много! Карат будет!

– «Тиффани», – поддакнул скупщик.

– Ага, «Тиффани», – повторил, не смущаясь, Витька, – четыре тысячи двести долларов. Теперь заколка с камнем, похожим на бриллиант.

«Оранжево-коньячный, крупный камень, 19 век. Минимум пятьдесят тысяч долларов» – прикинул про себя Абрамсон и достал калькулятор.

– Молодой человек, давайте считать. Я же вам сказал, что беру всё. Плачу наличными. Вот, держите паспорт, – Абрамсон достал из кармана клетчатой рубашки документ.