Бриллиантовый психоз

Томительно тянулось время. Сычу чудилось, будто прошли не часы, а недели, месяцы... Хотя он сидел на относительно сухом дереве, не мок, в отличие от милицейского соглядатая в луже, но жизнь бандиту здорово отравляла мелкая лесная пакость: во-первых, комары, подобно ему скрывающиеся от дождя в ветвях, а во-вторых, крохотная злющая мошка. От беспрестанных укусов лицо и руки Сыча покрылись волдырями, распухли. Особенно свирепствовала мошка, ухитрявшаяся забираться даже под одежду. Сычов испытывал поистине адские страдания, но до поры до времени героически терпел. «Отпиливание копыт ножовкой» все-таки хуже!.. В шесть часов вечера майора Буракова сменил капитан Спесивцев, в далеком прошлом одноклассник Сычова, «прославившийся» среди учащихся средней школы номер два как неисправимый стукач и подлиза. Злоба истерзанного насекомыми бандита зашкалила за наивысшую отметку. «Явился, пидор мокрожопый, – ненавидяще оскалился он. – Вот бы кому шейку свернуть! Ради такого кайфа и рискнуть не грех!» В двенадцать ночи кладоискатели вышли из палатки. Спесивцев, гнусно сопя, прилип к биноклю. Тут натянутые до предела нервы Сыча лопнули. Утратив над собой контроль, он, аки рысь, сиганул с дерева на спину ненавистному легашу...

* * *

В первый момент не ожидавший нападения Спесивцев ужасно перепугался, попытался позвать на помощь, однако не получилось. Из стиснутого железными пальцами горла вырвалось лишь приглушенное похрюкивание. Навалившаяся на него туша торжествующе зарычала. Тогда движимый инстинктом самосохранения капитан оказал отчаянное сопротивление. Нечеловеческим усилием оторвав от шеи руки врага, он наугад ткнул кулаком, попал во что-то мягкое и сразу же получил ответный удар по скуле.

– Мамочки, медведь! – пискнул женский голос. Высокий худой мужчина в очках направил на кусты луч фонаря. Оба супротивника, крепко помнившие строгий наказ своих начальников о «тайности наблюдения», мгновенно прекратили борьбу, затаились.

– Собаки бродячие погрызлись! – рассмеялся темноволосый парень во франтоватой кожанке. – Не бзди, красотка! Откуда тут медведям взяться?

Компания кладоискателей неторопливо удалилась. Когда они ушли достаточно далеко, «собаки» возобновили прерванную схватку, колошматя друг друга чем придется, кусаясь, царапаясь и рыча.

– Ты-ы-ы?! – опознав наконец нападавшего, прохрипел капитан. – Посажу! По гроб жизни из тюряги не выберешься!

– Сперва в живых останься, – ответил бандит, по примеру Майка Тайсона вцепляясь Спесивцеву зубами в ухо. Новаторский прием известного американского боксера решил исход поединка. Рычание капитана сменилось жалобным поскуливанием. Он рывком вскочил на ноги и, оставив часть уха в зубах последователя Тайсона, ринулся наутек, не разбирая дороги. Опьяневший от вкуса крови и сладости победы Сыч, начисто забыв не только о «тайном наблюдении», но даже и об «отпиливании копыт», погнался следом. На бегу он успел подхватить валяющуюся на земле внушительных размеров дубину.

– Ы-у-у! А-а-а-а! – как преследующий дичь неандерталец, завывал Сычов. – Со-кру-шу-у-у!

– И-и-и! – тоненько верещал улепетывающий Спесивцев. Внезапно он споткнулся и распластался в грязи, расквасив нос о торчащий из земли корень. Подоспевший бандит, растянув окровавленные губы в вурдалачьей усмешке, замахнулся дубиной. Ввиду неминуемой гибели панический страх капитана сменился яростью отчаяния. Избегая добивающего удара, он проворно откатился в сторону, решительно поднялся, выхватил из кармана пистолет и, прицелившись в бочкообразную грудь Сычова, нажал спуск, однако вместо выстрела последовал лишь щелчок. Отсыревший «макаров» дал осечку. Сыч не замедлил пальнуть из «ТТ». Опять осечка. Не искушая больше судьбу, конкуренты разбежались в противоположные стороны...

* * *