Бриллиантовый шепот

Оборвыш вцепился в Корунова, тот инстинктивно шагнул вперед и, закрыв собой мальчика, оказался нос к носу с разъяренной бабой. Смерть от голода в ближайшее время ей явно не грозила. Потная физиономия лоснилась от жира, платье буквально лопалось на боках и на груди. От бабы невыносимо разило потом и дешевым одеколоном. Вокруг начала собираться толпа, явно сочувствующая пострадавшей.

– Тырят у трудящихся…

– Смотри, никак буржуй…

– Точно, ваше благородие…

– Кровь нашу выпили…

Положение становилось отчаянным. Оружия у Корунова не было, еще несколько минут и озверевшая толпа растерзает и его, и оборвыша. Вдруг озорная и вместе с тем спасительная мысль пришла ему в голову. Он разжал кулаки, глубоко вздохнул и обезоруживающе улыбнулся бабе:

– Что ты, красавица, так расстроилась? Плюнь! Разве можно такой красотке волноваться? Лучше расскажи мне, что этот ворюга у тебя украл?

С этими словами он, стараясь не дышать носом, взял бабу под локоток. Многопудовая красотка перестала орать и взглянула на Сергея Георгиевича. Перед ней стоял высокий широкоплечий человек с голубыми глазами и светлыми волнистыми волосами. Корунов в молодости пользовался невероятным успехом у дам. Даже сейчас, сильно постаревший и усталый, он произвел на обворованную страдалицу неотразимое впечатление. Мигом забыв о проливающем кровь мешками муже, она заулыбалась. Продолжая рассыпать комплименты, Сергей Георгиевич незаметно отодвигал даму подальше от мальчика. Толпа, уже хихикая и перемигиваясь, двигалась за ними, постепенно рассасываясь. Проводив красотку до указанного ею места и клятвенно пообещав явиться вечером на свидание, Корунов вытер вспотевший лоб и смог наконец перевести дух.

– Дядя Сережа, вы меня не узнаете?

Корунов обернулся. Возле него стоял спасенный им мальчонка. Что-то страшно знакомое промелькнуло в выражении глаз, лица, почти неразличимого под слоем грязи.

– Петя! Петя Бельский!..

Корунов схватил ребенка на руки и прижал к себе. Не задавая ни единого вопроса, он почти бегом выскочил с рыночной площади, и, махнув рукой на свое ужасающее денежное положение, крикнул извозчика.

В пролетке оба молчали. Петя трясся и всхлипывал, Сергей Георгиевич прижимал его к себе и тихонько гладил по голове. Он понимал, что если сын доктора Бельского – беспризорник, значит случилось самое страшное и счел за лучшее отложить свои расспросы на потом. Ведя беспокойную жизнь кадрового офицера, переезжая с места на место, Сергей Георгиевич так и не обзавелся своей семьей, и дом Бельских был для него родным. Дружба их выдержала проверку временем. С Павлом Спиридоновичем он познакомился еще во время русско – японской войны. Великолепный хирург Бельский буквально вытащил его с того света, поставил на ноги, вернул в строй. Сыновья Бельского обожали Сергея Георгиевича, он платил им тем же. Когда Корунов узнал, что Григорий погиб на фронте он вырвался с передовой буквально на сутки, чтобы заехать в осиротевший дом и хоть как-то поддержать друзей в страшном горе. Увиденное там ужаснуло его, но все-таки Павел и Лида были живы, Петя учился в пансионе, а не воровал на базаре.

Доехали быстро. Расплатившись с извозчиком, Корунов взял Петю за руку и вошел в дом. Быстро вытряхнув на стол свои скудные запасы, Сергей Георгиевич молча смотрел, как Петя в одну минуту уничтожил все. Он так и не решился спросить, что случилось и почему мальчик оказался на улице. Прошел в ванную, наколол щепок, разжег колонку. Вода для мытья нагрелась, полковник на руках отнес засыпающего ребенка в ванную, искупал его и уложил в кровать. Лохмотья почел за лучшее сжечь. Еще раз зашел в комнату, посмотрел на спящего Петю. В квартире царила тишина, и Корунов смог, наконец, собраться с мыслями. Надо было решить, что делать дальше. Присев около ребенка, вздрагивающего и что-то беспокойно бормочущего во сне, он задумался.