Бриллиантовый скандал. Случай графини де ла Мотт

Королевский советник Титон: Ваше преосвященство, объясните мне одно весьма щекотливое обстоятельство. Понимаете, степень вашей доверчивости просто немыслима, невообразима. Может быть, ее можно хоть как-то принять, но понять, уверяю, невозможно. Скажите: Вас обманывали грубо и глупо, а вы действительно совершенно ничего не видели? Ни о чем не догадывались? В вашей душе не шевельнулись подозрения?

Обвиняемый: Уж поверьте мне, так все и было. И потом, это ведь мои друзья, как же я мог не верить им? Графиню де ла Мотт я облагодетельствовал, вырвал ее из нищеты, сыпал ей золото горстями, отдал ей свой дом — она-то ведь и собственного угла не имела в Париже, мыкалась по жалким лачугам. Я и представить не мог, что она решится так гнусно и подло обмануть меня. Такой неблагодарности я не подозревал. А граф Калиостро — мой друг, и опять же он чрезвычайно многим обязан мне. Это я ведь и пригласил его во Францию, и подыскивал на первых порах для него клиентуру. А он вдруг затеял супротив меня такое? Просто невероятно! Я ведь верил каждому его слову, выполнял любое его желание. А он взял и погубил меня, сделал меня всеобщим посмешищем. Зачем? Зачем? Не постигаю.

Королевский советник Титон: Ладно, вы им доверились. Допустим. Но как же вы поверили, что королева вам будет писать любовные письма? Поверили, что она будет приходить к вам на свидания. Это ведь совершенно невозможно.

Обвиняемый: Почему же невозможно?! У Ее Величества прежде ведь бывали любовники, и наверняка она им писала записочки, да и встречалась с ними тайком в Версале. Почему же она не могла писать мне и встречаться со мною? Скажите, что же тут есть такого уж несбыточного? И вообще, ожерелье, которое стоит более миллиона ливров, вполне может растопить чье угодно сердце, в том числе и сердце нашей королевы.

Королевский советник Титон: Хорошо, ваше преосвященство. Оставим сейчас сию тему. Ответьте-ка лучше еще вот на какой вопрос. Что вы можете сказать об отношениях, которые существовали между Калиостро и графиней де ла Мотт? Тут в Бастилии они стали лютыми врагами, и чуть ли не дерутся (графиня, во всяком случае), а что же было прежде?

Обвиняемый: Я не очень себе представляю, что они стали врагами. Они души друг в друге не чаяли. И Калиостро даже говорил, что настанет время, когда он возложит на головку Жанны де ла Мотт де Валуа французскую королевскую корону. И вообще, Жанна была верной ученицей Калиостро, она участвовала в его сеансах и даже помогала проводить их — я сам был свидетелем. Конечно, может быть, их теперь развело в разные стороны королевское ожерелье, которое привело их в Бастилию. Однако прежде они были такие друзья, что и представить себе невозможно.

Королевский советник Титон: Благодарю вас, ваше преосвященство. Ваши признания оказывают Франции неоценимую услугу, что, однако, отнюдь не извиняет вашей непростительной доверчивости. А мнимый граф Калиостро и графиня де ла Мотт были, между прочим, не просто друзья, — они были самые несомненные сообщники. Жаль, что вы это не поняли в свое время. Тогда бы вы не оказались жертвою шайки этих отъявленных воров и их бесчестных пособников, а репутация нашей королевы не была бы под ударом, как это получилось теперь.

Обвиняемый: А о моей репутации вы даже не говорите. Между тем, она теперь безнадежно погибла. И от этого страдаю не только я, но и церковь Христова несет урон. Вы же все почему-то печетесь о королеве, что несправедливо: церковь выше королевы.

Королевский советник Титон: Обвиняемый, вы, действительно, стали в Париже всеобщим посмешищем, но только это вы явились тем лицом, которое разрушило вашу же репутацию. Как ни страшно это признавать, но вам придется признать сие.

Обвиняемый: Признаю, но это доброта ослепила меня и сделала столь ужасающе доверчивым.

Королевский советник Титон: Так ли уж вы невинны, ваше преосвященство? Помните, вы говорили графине де ла Мотт: «Калиостро обещал мне совершенно из ничего наделать кучу бриллиантовых перстней»?! Помните?

Молчание.

ЖАН БАПТИСТ МАКСИМИЛЛИАН ПЬЕР ТИТОН, КОРОЛЕВСКИЙ СОВЕТНИК

О РОЗЫСКЕ ГРАФА НИКОЛЯ ДЕ ЛА МОТТ

(ЗАПИСКА, ПРЕДСТАВЛЕННАЯ ИХ КОРОЛЕВСКИМ ВЕЛИЧЕСТВАМ)

В Париже в последнее время активно судачат о том, что граф Николя де ла Мотт, распродав большую часть бриллиантов (из тех, что оставались от королевского ожерелья), покинул Лондон, отправился в Константинополь и принял там мусульманскую веру.

Однако на поверку оказалось (мои агенты установили сие доподлинно), что граф никуда из Англии не уезжал и не собирался. Да это и понятно. Зачем же графу уезжать из Англии и тем более из Лондона?! Глупее ничего нельзя было бы придумать.

Лондон — это ведь ныне рай для всевозможных злодеев, а Англия есть подлинная родина преступления.

В Лондоне, в частности, сосредоточена целая колония проворовавшихся кассиров, расстриженных монахов, бесчестных литераторов и специалистов шантажа. Так что графу там самое место.