Бриллианты для невесты

Едва проглотив пару печений и не тронув чай, Рассел обнял подушку и благополучно погрузился в глубокий и мирный сон. Кто еще так спит? Ли не уставала изумляться. Рассел заявлял, будто это идет из детства, прошедшего хаосе, когда он научился спать под шум, производимый родителями, двумя сестрами, живущей с ними няней и тремя беспокойными биглями. Возможно. Но Ли считала, что больше связано с чистой совестью, праведной жизнью и, если уж быть по-настоящему честной, с отсутствием стрессов. Трудно ли спать как младенец, если твое ежедневное расписание включает два часа упражнении (час силовых и час тренировки сердечно-сосудистой системы) и не содержит кофеина, сахара, консервов, белой муки и трансгенных жиров? Если ты записываешь еженедельную получасовую программу, посвященную предмету (спорт), который любишь от рождения просто потому, что ты мужчина, и у тебя целая команда авторов и продюсеров составляющих текст, который ты читаешь? Если у тебя здоровые и продуктивные отношения и с родными, и с друзьями, все любят тебя и восхищаются тобой только за то, что ты есть ты? Достаточно, чтобы вызвать тошноту или в край нем случае возмущение, и если уж быть честной до конца, это частенько с Ли случалось.

Нынешним вечером Ли ощутила страстное желание закурить. Какая разница, что она бросила почти год назад как раз когда они с Расселом начали встречаться. Не проходило дня, чтобы она отчаянно не тосковала о хорошей глубокой затяжке. Курильщики всегда поэтизировали данный ритуал, утверждая, будто значительную часть наслаждения доставляет распечатывание пачки, удаление фольги и извлечение ароматной трубочки. Они заявляли, что любят прикуривать, стряхивать пепел, держать что-то между пальцами. Все это прекрасно и замечательно, но ничто не сравнится с самим курением: Ли обожала затягиваться. Сжать губами фильтр и потянуть в себя, чувствуя, как дым ползет по языку и горлу прямо в легкие, — и на мгновение погрузиться в нирвану. Она вспоминала — каждый день — ощущение после первой затяжки, когда никотин попадает в кровь. Несколько секунд умиротворения и бодрости одновременно, как раз в нужных пропорциях. Затем медленный, дополняющий блаженное состояние выдох — достаточно сильный, чтобы дым не просто струился у тебя изо рта, но и не такой энергичный, чтобы разрушить очарование.

Однако идиоткой Ли не была и прекрасно знала о страшных последствиях своей излюбленной привычки. Эмфизема. Рак легких. Болезни сердца. Высокое кровяное давление Необходимость терпеть выразительные журнальные фотографии почерневших легких и наводящие ужас рекламные ролики, озвученные загробными голосами людей с трахеотомией. Желтые зубы, морщины, пропахшие волосы и пятна никотина на верхнем суставе среднего пальца правой руки. Постоянный бубнеж матери. Зловещие предсказания врача. Бесящий топ, каким совершенно чужие люди перечисляли ей — «на всякий случай, может вы не знаете» — множество связанных с курением опасностей, бесцеремонно обращаясь к ней на улице возле здания, где размещалась ее контора. А потом Рассел! Мистер Мое Тело — Это Храм не курил никогда, ни единого дня, и ясно дал это понять с первого же мгновения. Достаточно, чтобы завязал даже самый заядлый курильщик, и после восьми лет наслаждения «пачка-в-день» Ли наконец бросила. Это потребовало нечеловеческих усилий и способности неделями терпеть мучительную тягу закурить, но она выстояла. Пока что ей не удалось полностью избавиться от никотина — кто-то мог бы сказать, что она лишь перенесла свою прочную привычку с сигарет на никотиновую жевательную резинку, — по данное заявление особой критики не выдерживало. Жевательная резинка не убьет ее в ближайшем будущем, надеялась Ли, а если и убьет, что ж, так тому и быть.

Она бросила в рот еще подушечку для ровного счета и отложила рукопись в сторону. Обычно не составляло труда увлечься свежей книгой, за которой охотились многочисленные издательские дома, но эта оказалась слишком нудной. Неужели американская публика и в самом деле хочет читать очередной восьмисотстраничный исторический опус о президенте прошлого века? Ли, например, предпочла бы свернуться клубочком в кресле с хорошим легким романом, погрузившись не в такую смертную скуку. Она бы все отдала за вечер Понедельника без общения с людьми. Не имея больше ни сил, ни настроения прочесть еще хоть слово про избирательную кампанию, про ходившую сто лет назад, Ли отбросила рукопись и по вила на колени ноутбук.