Бриллианты на шее. Элита истребительной авиации Люфтваффе

Когда мы достигли устья Темзы, мой брат сообщил мне, что они остаются здесь, а затем вернутся обратно в Пин, поскольку у них мало горючего. Я со своей эскадрильей начал снижаться и на высоте крыш домов пролетел над улицами Лондона. Было забавно видеть зенитные снаряды, взрывающиеся гораздо выше нас! Мы сбросили наши бомбы на доки и повернули обратно во Францию. Внезапно по рации я услышал: «Индейцы» позади вас!», и увидел приблизительно тридцать самолетов, пикирующих на нас с высоты 6000 метров. Я выждал, пока они не приблизились, а затем развернулся им навстречу. Все, что я могу вспомнить после этого, так это то, что я получил попадание в радиатор, гликоль начал вытекать и температура двигателя стала повышаться.

Поскольку мой двигатель был больше неспособен к набору высоты, я начал постепенно снижаться. Я сбросил фонарь кабины и то выключал двигатель, то снова его запускал. Посмотрев назад, я увидел одиночный английский самолет, преследовавший меня. Тогда я скрылся в облаке, а когда вышел из него, то увидел, что этот истребитель летел рядом со мной. Он отвернул, и больше я его не видел.

Я летел слишком низко, чтобы выпрыгнуть на парашюте, и потому начал искать подходящее место для посадки. Все поля, которые я видел, были заставлены старыми автомобилями или имели другие заграждения на случай посадки десантных планеров. В результате я, который по всем признакам должен был разбиться, приземлился на бруствере противотанкового рва, причем сделал это слишком успешно, поскольку самолет не показывал никаких признаков горения. Я попробовал поджечь его из сигнального пистолета, но не смог, попытка вызвать огонь при помощи моей карты, которую я зажег, также не принесла успеха. Вскоре я был взят в плен и на следующий день доставлен в Лондон».

Несмотря на все чрезвычайные обстоятельства войны, Вернер Мёльдерс по-прежнему оставался спокойным и серьезным человеком. Большая работоспособность и человеческие качества очень помогали ему в административной работе и в управлении эскадрой. Он требовал от своих подчиненных соблюдения на войне солдатского и рыцарского кодекса чести. Так, в один из дней он был очень сильно поражен, когда узнал, что командир I./JG51 обер-лейтенант Герман-Фридрих Йоппин во время полета над британским побережьем обстрелял обычный пассажирский поезд. После возвращения на аэродром обычно выдержанный и спокойный Мёльдерс, схватив Йоппина обеими руками за грудь, в очень резкой форме приказал вызубрить различия между военными и гражданскими целями.

Позиция Мёльдерса как командира хорошо видна из следующих его слов : «Авторитет не может основываться на силе. Он должен подтверждаться нравственностью и умственным превосходством. Уверенность командира в собственной безупречности должна рождать в солдате чувство необходимости подчиняться ему. Без дисциплины не может существовать никакое подразделение, однако порядок должен основываться на добровольной дисциплине. Просто сказать: „Вы должны слепо повиноваться приказам и не задавать вопросов. В случае неповиновения вы будете строго наказаны“. Это – обыкновенный милитаризм. Хороший командир хотел бы, чтобы вы сознательно подчинялись ему. Послушание является добровольной дисциплиной. Мы хотим видеть безупречно воспитанных солдат, но не кукол, щелкающих каблуками. Муштра в военном подразделении необходима, но она ведет к плохому результату, если является самоцелью. Человек в военной форме должен, прежде всего, оставаться человеком».