Бриллианты требуют жертв

– Приветствуем Шуру! – завопил лысенький пузатенький мужичонка, выскочивший вслед за девицей. Ударение сделал на второй гласной. Понятно: отсутствие зубов – фирменный знак.

Мужики в зале заулюлюкали, Шура раскланялась и запела – про любовь к милому, находящемуся в местах не столь отдаленных. Шум в зале быстро стих, после окончания песни все захлопали. Мы тоже. Голос у девки имелся, как и слух. Хотя по внешним данным (даже если не брать в расчет выбитые зубы) она уступала всяким Кристинам и прочим восходящим звездам, активно рекламируемым в столицах, я бы лично предпочла слушать ее. Не оскудевает земля русская на таланты.

Тематика песен в основном была тюремная, но явно близкая залу, девка пела с душой, часто – на заказ. Мы решили, что не зря пошли в ресторан. Немцы тоже стихли.

– А теперь мне хотелось бы исполнить что-нибудь для наших гостей из города на Неве, – вдруг объявила Шура. Мы втроем аж поперхнулись «Чубайсом». Хотя я тут же подумала, что она имеет в виду мужиков. И она в самом деле имела в виду их.

Кактус заказал «Мурку». Толстенький лысенький аккомпаниатор на пару с Шурой забацали и «Мурку».

– А может, и вы, красавицы, нам чего споете? – внезапно прозвучал голос у меня за спиной. – Гостьи из Питера.

Мы с Татьяной резко обернулись, Пашка просто отвесил челюсть. Я поняла, кто стоит за нами, даже без представления. Детина в самом деле напоминал автотранспортное средство. К тому же, видимо, был большим поклонником вестернов, потому что всем своим видом пытался изобразить этакого крутого ковбоя с Дикого Запада в своем родном салуне. Мне понравилось, что пальцы держал не веером, а а-ля ковбой. Оригинально для братана.

Татьяна наступила мне на ногу под столом. Моя соседка прекрасно поет и всегда чего-нибудь исполняет, когда сильно выпьет. Мне же слон на ухо наступил, хотя я неоднократно слышала, что у меня приятный тембр голоса. Но это говорили те, кто слышал, как я говорю, а не как я пою.

– Ну, проводи даму до сцены, сынок, – сказала Татьяна, встала и взяла слегка прибалдевшего Камаза под ручку.

За «сынком» стояла целая свита «грузовых автомобилей», и они все строем последовали за Татьяной и шефом. «Сынок» поднял Татьяну на сцену одной левой, Шура передала ей микрофон и испарилась. В зале воцарилась тишина. Аккомпаниатор молча ждал.

– «Стеньку Разина» можешь забацать? – спросила у него Татьяна. – В смысле «Из-за острова…»?

Аккомпаниатор кивнул.

– Поехали, – махнула рукой Татьяна. И исполнила.

Потом еще кое-что из своего обычного пьяного репертуара. Контакт с залом установился мгновенно, Татьяне хлопали сильнее, чем Шуре, поскольку явно не ожидали услышать ее спонтанное выступление.

После пяти песен Татьяна объявила, что ей нужно смочить горло и подзакусить. Камаз быстренько снял ее со сцены и на руках отнес за свой стол. Двое его молодцев пришли за нами с Пашкой и тоже туда перетащили, правда, не на руках. Там в нас стали вталкивать очередные порции пищи, Пашку уговаривать не пришлось в смысле пива. Он быстро побратался с местными на почве распития спиртных напитков и углубился в обсуждение сортов пива, в которых разбирался лучше, чем в чем-либо.

Потом Камаз ткнул пальцем в меня и объявил, что меня знает. Посмотрел так, что у меня возникло чувство, будто все мои пуговицы разом расстегнулись.

– Мы, по-моему, раньше не встречались, – пискнула я в ответ.

– Лично, – сказал он и пояснил, что встречался со мной по телевизору. Наш канал, оказывается, тут ловится, правда, не во всех домах, а в тех, у кого есть специальные антенны. Поэтому меня знает все руководство города, к которому Камаз себя явно причислял.

Потом он поинтересовался истинной целью нашего визита и уточнил, в какой роли к нам приставлены пацаны – кивнул на Кактуса с подчиненными.

Я полушепотом пояснила, что нас всех и нашего общего крестного отца (о котором Камаз должен быть наслышан, если смотрит мои передачи) интересуют немцы. Пацаны являются непосредственными подчиненными Ивана Захаровича Сухорукова, который направил в славный город, контролируемый Камазом, сводный отряд из питерской братвы, журналистов и сотрудников органов.

– У вас же тоже все работают в сотрудничестве? Ну, то есть лучшие люди? Коммунисты город с деревней сращивали, умственный труд с физическим, а в наши времена смычка происходит в соответствии с изменившимися обстоятельствами.

Камаз кивнул и поведал про смычку на его территории исполнительной власти (во главе с губернатором), правоохранительных органов (во главе с начальником местной милиции) и конкретных пацанов (во главе с ним). Журналистов у них тут в нашем понимании нет, хотя раз в неделю выходит местный листок, состоящий в основном из программы телевидения и кроссвордов.

– А мы вот с исполнительной властью не сращиваемся, как, впрочем, и с законодательной, – поведала я. – Мафия, органы и журналисты как-то могут найти общий язык между собой и одновременно с народом, а вот законодательная и исполнительная власть стоят обособленно и еще друг с другом воюют.