Бриллианты вечны

Украденные камни он вынимал из-под языков в то время, когда они сидели в зубоврачебном кресле, а он грубо опрашивал их, где и что у них болит. Вот так, продолжая говорить о больных зубах, он вынимал камни из их ртов и подносил к свету. А потом говорил, пятьдесят, семьдесят пять, сто. И всегда они кивали головами и брали деньги, потом прятали деньги под одеждой и выходили из кабинета с пакетиком таблеток для отвода глаз. Они были вынуждены соглашаться на его цены, потому что у них не было никакой надежды сбыть украденные алмазы.

Когда шахтеры выбирались из копий, хотя бы раз в год, чтобы навестить свое племя или похоронить умершего родственника, они проходили длинную процедуру обследования от рентгена до касторки. И если их ловили с алмазами, картина получалась очень грустной. И в то же время было так легко пойти на прием к зубному врачу. А бумажные деньги не просвечивались рентгеном.

Человек выкатил свой мотоцикл на узкую тропинку и направился к пограничным холмам Сьерра-Леоне. Теперь их можно было легко различить. У него оставалось совсем мало времени, чтобы добраться к рассвету до долины Слез. Он скорчил гримасу при мысли о том, что ему придется заниматься любовью после такой изнурительной ночи, но он был вынужден делать это. Денег было недостаточно, чтобы заплатить за алиби, которое она ему предоставляла. Ей было нужно его тело. А потом еще десять миль до клуба, для того, чтобы там позавтракать и переброситься обычными шутками с друзьями.

— Хорошо провели ночь? Я слышал, что у нее самая привлекательная внешность во всей округе. Скажите, док, что вы делаете в полнолуние?

Но каждая посылка с алмазами на сто тысяч фунтов стерлингов означала для него тысячу фунтов вклада на его счет в лондонском банке. Чудесные, живительные деньги… Игра стоила свеч! Но не следовало играть слишком долго. Нет, как только он будет иметь двадцать тысяч фунтов, он сразу же и окончательно бросит это дело. А что дальше? Его мысли были наполнены мечтами.

Человек на мотоцикле старался ехать как можно быстрее, чтобы удалиться от зарослей колючего кустарника, откуда начинала свой путь алмазная тропа самых крупных контрабандистов в мире. Начинала, чтобы кончиться в пяти тысячах миль от этого места.

Глава 2 Достоинства драгоценного камня

— Не преувеличивайте, — сказал М.

Джеймс Бонд снова взял лупу и на этот раз ему удалось надежно укрепить ее в глазной впадине правого глаза.

Хотя был конец июля и комната освещалась солнечным светом, М включил настольную лампу и направил ее луч на Бонда. Бонд взял алмаз, граненый под бриллиант, и направил на него луч лампы, поднося камень к глазу. Когда он поворачивал его между пальцами, в глаза ему плеснули все цвета радуги и ослепили его. Он вынул лупу и стал придумывать подходящие выражения.

М насмешливо посмотрел на него.

— Красивый камушек?

— Замечательный! — ответил Бонд. — Он, должно быть, и стоит очень дорого?

— Несколько фунтов за каждую грань, — сдержанно ответил М. — Это маленький кусочек кварца. А теперь посмотрите еще.

Он взглянул на лист бумаги, лежащий перед ним на столе, и выбрав камень, обернутый папиросной бумагой, передал его Бонду. Тот положил обратно в коробку кусочек кварца и взял протянутый ему камень.

— Вам легко, сэр, — улыбнулся он М, — у вас есть шпаргалка.

Он снова вставил лупу в глаз и поднес к нему камень.

«Теперь, — подумал он, — нет никакого сомнения». Этот камень имел тридцать две грани вверху и двадцать четыре внизу — гранение на бриллиант. В нем было около двадцати карат, он был небесно-голубого цвета, и все цвета спектра отражались и преломлялись в его глубине, проникая в глаз, подобно цветным иголкам.

Левой рукой он взял подделку из кварца и положил ее рядом. По сравнению с ослепляющей прозрачностью алмаза он выглядел безжизненным и тусклым. И цвета радуги, которые видел в нем Бонд несколько секунд тому назад, казались ему теперь грубыми и блеклыми.

Бонд положил кусок кварца обратно в коробочку и взглянул на алмаз. Теперь ему стала понятна страсть, которую вызывали в людях бриллианты в течение веков. Они порождали почти сексуальную страсть к ним у тех, кто держал их в руках, обрабатывал их и торговал ими. Они подавляли своей красотой, настолько чистой, что в ней трудно было усомниться. Божественное превосходство, перед которым все другие вещи выглядели не более, как жалкое и неумелое подражание, как вот этот кусочек кварца. За эти несколько минут Бонд сердцем воспринял миф об алмазах и знал, что никогда не забудет того, что увидел в этих камнях.

Он положил алмаз на бумагу и выронил лупу на ладонь. Потом посмотрел в следящие за ним глаза М.

— Да, — сказал Бонд, — я все понял.

М опустился поглубже в кресло.