Бриллианты вечны

Бонд заворочался, пытаясь отогнать эти мысли. И вообще — пока рано задумываться над этим. Он слишком торопится. Поживем — увидим. Все надо делать постепенно, шаг за шагом. Он стал думать об М. и о своем задании, которое еще предстояло завершить, и только после этого можно будет поразмыслить о своей личной жизни.

Итак, часть змеи отрублена. Что это — голова или хвост? Трудно сказать, но Бонду все же казалось, что главными действующими лицами в контрабанде алмазов были Джек Спэнг и таинственный «АВС», а Серафимо Спэнг отвечал лишь за их получение. Про роль Тиффани теперь уже можно забыть. «Тенистый», про которого Тиффани могла бы многое рассказать, теперь наверняка уйдет на дно, где и будет отсиживаться, пока не уляжется поднятая Бондом заваруха. А вот против Джека Спэнга и его «Бриллиантового дома» никаких улик нет. Единственной же ниточкой, ведущей к АВС, является номер телефона в Лондоне, который Бонду необходимо будет узнать от девушки как можно быстрее. Но ведь и номер телефона, и вся система контактов будут изменены, как только в Лондон поступит информация о «предательстве» Тиффани и о том, что Бонду удалось скрыться. Поэтому, подумал Бонд, следующей его целью должен стать Джек Спэнг, а через него может быть удастся выйти и на «АВС». Остается, таким образом, лишь самое начало цепочки, в Африке, а на него может вывести только «АВС». Последним решением, которое принял Бонд прежде, чем уснуть, было решение связаться с М. сразу же, как только он ступит на борт «Куин Элизабет», чтобы Лондон мог начать действовать. Возьмутся за дело, конечно, люди Вэлланса. Так что, собственно, Бонду не так уж много останется делать по возвращении. Разве что кучу докладов предстоит написать. Опять эта постылая работа с бумажками! А вечерами он будет с Тиффани, которая поселится, естественно, в его квартире на Кингз Роуд. Надо будет послать телеграмму домоправительнице. Значит так, купить цветы, шампунь для ванны непременно от «Флориса», постельное белье...

Спустя десять часов после вылета из Лос-Анжелеса они уже подлетали к «Ла Гвардиа», и самолет начал разворот над морем перед посадкой.

Было воскресенье, восемь часов вечера, но несмотря на это, у самолета их ждал сотрудник аэропорта, который провел их через боковой вход в комнату, где сидели, дожидаясь их прихода, два молодых человека — один от «Пинкертонов», а второй — из Госдепартамента. Пока они беседовали с ними о том, как прошел перелет, прибыл их багаж, их опять вывели через боковую дверь на служебную стоянку, где с работающим мотором и опущенными шторами стоял шикарный коричневый «понтиак».

Несколько часов они провели в квартире сотрудника «Пинкертонов», пока в четыре часа дня, с разрывом в пятнадцать минут, не поднялись по крытому трапу на борт огромного корабля и не скрылись за запертыми дверями своих кают на одной из верхних палуб.

Однако никто не обратил внимания, что когда Тиффани Кейс, а через пятнадцать минут после нее — Джеймс Бонд, входили под навес трапа, один из докеров быстрым шагом направился к телефонной будке рядом с таможней.

А через три часа черный седан высадил у пирса двух американских бизнесменов, которые едва успели пройти паспортный контроль и таможню и подняться на борт, прежде чем корабельные громкоговорители оповестили провожающих, что им пора покидать корабль.

Один из бизнесменов был моложавым человеком с приятным лицом и челкой слишком рано поседевших волос, выбивавшейся из-под широкополой шляпы в водонепроницаемом чехле. Его имя, согласно табличке на саквояже, было Б. Киттеридж.

Второй был крупным, склонным к полноте мужчиной с затравленным взглядом маленьких, спрятавшихся за толстыми линзами очков, глазок. Он обильно потел и постоянно вытирал лицо и шею большим носовым платком.

На его чемоданчике была табличка с именем В. Уинтер, а ниже красными чернилами была написана его группа крови...

22. Любовь и беарнский соус

Ровно в восемь часов вечера басовитый рев корабельной сирены «Куин Элизабет» заметался между небоскребами Манхэттена, побился об их задрожавшие стекла. Буксиры вытащили огромный лайнер на середину акватории порта, поставили его носом к выходу из бухты, и, осторожно набрав скорость в пять узлов, он начал свой дальний путь.

Предстояло еще высадить лоцмана у Амброзского маяка, а затем четырехлопастные винты взобьют морскую воду до цвета сливок, и «Куин Элизабет», набрав крейсерскую скорость, поплывет по огромной дуге (от 45-й до 50-й параллели), в конце которой стоит точка под названием «Саутгемптон».