Бринс Арнат

– Друзья, я счастлив видеть вас целыми и невредимыми! Тьерри, поздравляю вас! Ваше первое владение в Заморье уже завтра падет к вашим стопам!

Граф Фландрский потер руки, трубно шмыгнул потекшим от тепла носом:

– Эта ваша Великая Кесария – только начало. Клянусь страстями Господними, я выкорчую себе знатный феод из этих языческих гнезд!

– Учтите, граф, город будет вассальным владением Антиохии, – сухо вставил Шатильон. Все толпились у стола, тянулись за вином, один он оказался в стороне.

Тьерри даже не повернулся на голос, только чванливо вздернул грязный веник спутанной бородищи:

– Ваше величество, как договорено, я принесу вам оммаж за все свои земли в Сирии.

– Договорились о свадьбе, да жениха не спросили. – Рено сложил руки на груди, недобро прищурил глаза, на скулах запылали ярко-алые пятна. – Трое моих рыцарей погибло сегодня: Огюст де Сорель, Пьер де Монтень и Эвро де Бретолио, хоть о последнем ваше величество, возможно, и не будет убиваться, – дерзко вскинул на короля светящиеся глаза.

– При чем тут Антиохия, Шатильон? – король вспыхнул, проигнорировав гибель мужа полюбовницы. – Княжество отродясь не владело Шейзаром.

– Антиохия полвека весь Латинский Восток грудью с севера заслоняет. Каждый владелец крепости на Оронтосе обязан принести оммаж Антиохии, в Сирии нет места латинскому феоду, который бы мне не подчинялся.

– Клянусь каплей крови Спасителя, место найдется, – прогудел Тьерри, кладя руку на свой обоюдоострый меч. – Все, что мой Вигуро отобьет у сарацин, сгодится. Не волнуйтесь, на приданое вашей жены никто не покушается, – разверз в бороде темную яму рта и загоготал, колыхая толстым брюхом.

– Погодите, Тьерри, – отличное настроение короля испарялось быстрее винного тепла. – Князь, Антиохия не в состоянии в одиночку защищать Сирию, Иерусалиму постоянно приходится являться вам на помощь, королевство в любом случае – верховный сюзерен и самой Антиохии, так почему бы будущему сеньору Великой Кесарии не стать прямым ленником Иерусалима?

Бодуэн не глядя протянул кубок Раймунду Сен-Жилю, по-прежнему минуя Шатильона, и тот вспылил:

– Меня вашей помощью не попрекайте, ваше величество. Кто на озере Хула даже не позаботился выставить часовых? Разве я не дрался за Белинас, которым владеет ваш лучший друг Онфруа? Но Антиохия – сюзерен всех латинян Сирии, так же как Антиохийский патриархат простирает свою власть над всей Сирией.

– Рено, про патриархат вы лучше не поминайте! – светлый блин королевского лица залил багрянец возмущения. – Я ушам своим не поверил, когда услышал, что вы с несчастным клириком содеяли!

Весь Утремер потрясло измывательство Шатильона над отцом церкви. Едва его величество узнал, что достойнейший иерарх подвергся мукам и унижению, он немедленно направил в Антиохию послов: Эмери Лиможского освободили из заключения и с почетом доставили в Иерусалим. А теперь, когда сам гонитель пастыря напомнил об этом своем гнусном деянии, королю и вовсе расхотелось уступать ему.

– Кто бы не владел Великой Кесарией, ему придется принести оммаж мне, – Рейнальд дерзко дернул плечом.

– Скорее кобель ощенится, чем один из знатнейших вельмож Европы принесет оммаж неведомому выскочке! – В злобе граф Фландрский пнул кованый сундук и искривился от боли. – Святой Винсент, я в третий раз являюсь со своим войском на помощь благословенному делу борьбы с сарацинами, и каждый раз христианское единство тонет в дрязгах и претензиях князей Антиохийских! Один другого удачнее.

Шатильон только зубами скрипнул. Бодуэн давно отставил кубок, вцепился руками в стол, ногой дрожал так, что шпора позвякивала:

– Подумайте, князь. Благодаря Тьерри Эльзасскому мы смогли вернуть вам Шатель-Руж. Безвозмездная подмога графа давно требует награды!

У Шатильона глаза недобро сверкали и кривая улыбка дрожала, словно он радовался возможности перечить людям знатнее и могущественнее себя:

– Никто не делает Господу одолжение, воюя в Его Земле. Мой долг – защищать права Антиохии.

Король пожал плечами. С тех пор как он согласился на брак сумасбродной кузины, Шатильон умудрялся каждым своим деянием заставлять суверена раскаяться в данном разрешении. Что сделано, то сделано, Рейнальд умел поставить людей в безвыходное положение, каждый раз разумным оказывалось уступить его безумию, однако и дальше отдавать франкские земли под власть необузданного нувориша Бодуэн ни за что не станет. Если благоразумие постоянно уступает безумию, то чем оно лучше?

– Я обещал город Тьерри и не могу нарушить свое слово. Если вы, князь, будете настаивать, мне придется снять осаду.