Брисбен

01.07.14, Мюнхен

Концерт был для Веры сильнейшим потрясением. Концерт, собственно, не был: в ее душе он продолжается. Каждый день она садится за инструмент и проигрывает всю программу от начала до конца. Катя говорит, что девочке нужно эмоционально освоить произошедшее. Происходящее, потому что Вера не просто играет весь репертуар раз за разом – всякий раз она проживает его заново.

Мрак зала и прожектора сцены. За последним аккордом Токкаты следует пауза, а потом – цунами. Только это не цунами, потому что накрывшая нас волна оваций не опрокидывает – наполняет. Вера ждет, пока волна схлынет, и, бросив взгляд на меня в круге света, вступает с Ноктюрном. Пою резким немузыкальным голосом.

Я вхожу в комнату, Вера оборачивается. Говорит, что концерт бы начала с Ноктюрна. Я соглашаюсь. Обещаю, что в следующий раз начнем с Ноктюрна. Или, допустим, с Адажио. Объясняю, что помимо композиции классика – фольклор – эстрада есть внутренний ритм концерта. Так, после Токкаты нужно было попросту отдохнуть. Вера рассеянно кивает, она всё это уже слышала.

Я знаю, что она думает о следующем разе. Когда он состоится – и состоится ли? За последние дни ее состояние ухудшилось – об этом говорят анализы. Исподволь смотрю на нее: вялая, желтая. Всё ясно и без анализов. Продолжаю говорить, чтобы не молчать. Чувствую неловкость, даже стыд. Вера переходит к Адажио. Все, кто вручал ей цветы после Адажио, были с мокрыми глазами. Жалели меня, жалели ее – двух то есть больных, – что тут удивительного? Ну, и музыка, конечно, просветленная и трагическая.

Вот на Временах года никто не плачет. Лето. При исполнении этой вещи Вере видятся два водопада. Выходя утром из-за скалы, их янтарно подсвечивает солнце, а мелкие брызги образуют радугу. Водопады несутся вниз в непосредственной близости друг от друга – есть в этом что-то человеческое. Неводопадное. Никогда не звучат в унисон, всегда один за другим, и поют совсем не одно и то же. Пока Вера эти водопады видит, она не чувствует своей болезни и не думает о ней, хотя печень с каждым днем болит всё сильнее. Не отходит от рояля, потому что рояль служит ей чем-то вроде обезболивающего.

Сообщаю ей, что звонил Майер. 15 ноября в Альберт-холле состоится благотворительный концерт в поддержку детей с онкологией. Участвуют Пол Маккартни, Элтон Джон, Мик Джаггер, Шинейд О’Коннор – недурная в целом компания. Да, приглашается и еще кое-кто. Кто же, спрашивает Вера одними губами. Мы с тобой. И знаешь, чтó просят исполнить? Вера, конечно, знает, но спешит пожать плечами: мол, откуда же мне… Одним пальцем наигрываю мелодию ее песни: вот это. (Раздается звонок в дверь, слышны торопливые шаги Геральдины.) На концерте эта песня звучит удивительно хорошо. На большом экране плывут слова немецкого перевода. А теперь в Альберт-холле эти слова поплывут по-английски. Я смотрю, как скользят по клавишам Верины пальцы, тонкие и белые. Легко представить их замершими, более не гнущимися. Сложенными на груди.

В прихожей – Катина сестра Барбара. Сдавленные рыдания Кати. Вера слышит их, но не подает вида. Катя на пределе, и от нее постоянно пахнет мускатным орехом. Им Катя заедает алкоголь, считает почему-то, что после ореха алкоголя не слышно. А еще считает, что мы с ней виноваты в ухудшении Вериного состояния, что Верочка перенапряглась на концерте.

Вера говорит Кате, что это совсем не так. Нет никакого перенапряжения. Во-первых, иногда она отдыхает, когда играет оркестр. Во-вторых, есть несложные для фортепианной партии вещи – на них она тоже отдыхает. Вже сонце низенько, медленная и очень грустная. Моя любимая песня. Теперь, когда понятно, что к Кате обращаться нельзя, о болях Вера рассказывает мне. Я обещаю, что всё будет хорошо, и ей передается мое спокойствие. Которого нет.

Еще Верочка общается с Барбарой. Помимо всех приглашенных врачей, Барбара приходит к нам почти ежедневно и осматривает Веру. Умная, немного пьющая, с прокуренным голосом. С ней можно говорить о чем угодно, в том числе о музыке. Это Барбара в свое время предложила включить в репертуар хачатуряновский Вальс из Маскарада – теперь один из главных наших хитов.

Вера берет первые ноты Вальса. Играет его с той же страстью, что на концерте. Но в Вальсе доминирует не она и не я – здесь раскрывается вся мощь оркестра. Мелодия делает разворот над залом, как над аэропортом делает разворот авиалайнер. Он совершает круг, второй, третий и всё не садится – не потому, что не может, а от нежелания покидать небо.