Британик

Но был тот выигрыш моим, а не твоим.

Готовя трон тебе, я рук не покладала,

И вот Октавия твоей женою стала.

Силан ее любил. Он смерть к себе призвал

На свадебный твой пир кровавый отблеск пал.

Путь к цели я прошла всего наполовину:

Кто зятя предпочтет единственному сыну?

Паллас и тут помог: улещивал, молил,

И Клавдий наконец тебя усыновил,

И ты - хвала богам! - стал с этих пор Нероном

И, волей цезаря, наследником законным.

Припомнив прошлое, все поняли тогда

Заветный замысел, что зрел во мне года.

Судьбу Британика немедля угадали

Друзья его отца и гневались, роптали,

Но я посулами закрыла рот одним,

А тем, кто был строптив, пришлось покинуть Рим:

Пеняла Клавдию на них и ночь, и день я,

И удалил он всех, кто, преисполнен рвенья,

Свой жребий навсегда с Британиком связав,

Мог на защиту встать его законных прав.

Но мало этого: к нему мои клевреты

В доверие вошли, он слушал их советы;

Тебе ж в наставники, напротив, я дала

Людей, которых Рим хвалил за их дела.

Пронырство льстивое меня не обольщало,

Из ссылки, из когорт я лучших возвращала,

И Бурр с Сенекою, что, не жалея сил,

Чернят меня... Но Рим высоко их ценил

Под именем твоим я всех благотворила,

Богатства Клавдия в ту пору рассорила,

Подаркам, празднествам я потеряла счет,

Но были куплены и войско, и народ.

Они Германика к тому же не забыли

И моего отца в тебе, Нерон, любили.

Дни Клавдия меж тем шли быстро под уклон,

Смерть близилась, и тут прозрел внезапно он,

И понял наконец, что сына обездолил,

Наследия лишил и трон отнять позволил,

И стал взывать к друзьям, но предали друзья:

Любимцев, стражу, двор - всех подкупила я.

Он звал Британика в тревоге запоздалой,

Но ложе смертное от всех я ограждала

В заботе будто бы великой... Он угас,

Но не был сын к отцу допущен в этот час.

Шла обо мне молва, позорила, корила.

Смерть императора от города я скрыла,

Казалось, все идет, как прежде, и пока

Нерону присягнуть Бурр призывал войска

И я тебя тайком вела к подножью трона,

Обманутый народ молился умиленно

О здравии того, кто был остылый прах,

И жертвенная кровь лилась на алтарях. {65}

Когда же наконец все войско присягнуло

И после стольких бурь спокойно я вздохнула,

Двойною вестью Рим был сразу оглушен:

Нет больше Клавдия, а цезарь ты, Нерон.

Вот преступления, в которых виновата.

Других за мною нет. И вот твоя отплата!

Сперва ты нежен был, вкушая сладкий плод

Моих бессонных дум, усилий и забот;

Полгода не прошло - и где же благодарность?

Ты отстранил меня. Кругом - одна коварность.

Твои наставники, признательность презрев,

Усиливают рознь и распаляют гнев,

И топчут, топчут все, чему учили сами.

Ты окружил себя беспутными юнцами:

Отон, {66} Сенецион {67} и мало ли других

Твоим порокам льстят и взращивают их.

В любви уязвлена и в гордости задета,

Я объяснения просила и ответа,

Но мне ответом был град ранящих обид:

Так благодетелю неблагодарный мстит.

Женить Британика на Юнии хотела

Довольны были все, и сладилось бы дело,

Но, силою в ночи к тебе приведена,

Вдруг вожделенною становится она.

Октавии развод, Октавия постыла,

А я своей рукой вам ложе постелила!

Стал узником твой брат, изгнанником - Паллас,

Теперь угодник Бурр, исполнив твой приказ,

Меня - меня! - лишил свободы дерзновенно!

Тебе пристало бы униженно, смиренно

Просить прощения у матери своей,

А ты, Нерон, велишь оправдываться ей!

Нерон

Я знаю наизусть и без напоминанья

И все твои труды, и все благодеянья.

Ты жить могла б сейчас в покое, в тишине,

Сыновней нежности доверившись вполне,

Но пеням нет конца, и нет конца упрекам,

И кто хоть раз внимал их буйственным потокам,

Невольно думал тот, - я буду прям с тобой,

Что так старалась ты лишь для себя одной.

Он думал: "Небеса! На пятерых достало б

Подобных почестей! Так в чем причина жалоб?

Что сделал этот сын? В чем провинился он?

Неужто привела она его на трон,

Чтоб управлять потом и сыном, и державой?"

Ты не сыта была почетом, властью, славой,

И жажда первой быть палила как огнем.

Я уступал тебе охотно и во всем.

Но не владычица - владыка Риму нужен,

И ропот поднялся, единодушен, дружен,

И за сенатом вслед выкрикивал народ,

Что лишь твои слова мой повторяет рот,

Что Клавдий передал Нерону во владенье

И Рим, и заодно - тебе повиновенье.

Когорты гневались, когда их грозный строй

Прославленных орлов склонял перед тобой,

Бессильной женщиной. Какое униженье

Для тех, кто уцелел, для тех, кто пал в сраженье!

Другая бы сдалась, свою смирила б страсть,

Но в жизни для тебя всего дороже власть!

Ты к Юнии вошла в доверие, с ней спелась,

Британика к себе привлечь имела смелость,

И сети плел Паллас, тобой руководим.

Пришлось заняться мне спасением своим...

О да, я знаю все: меня ты свергнуть хочешь,

Мутишь мои войска, без устали хлопочешь

О сыне Клавдия... Я лучше помолчу!

Агриппина

Да ты сошел с ума! Я заменить хочу

Тебя Британиком? Зачем? Какую силу

Я при дворе его могу иметь? Помилуй,

Ведь если и сейчас за матерью твоей

Следят во все глаза, и клевета, как змей,

В нее вонзает зуб, и злоба строит ковы,

Что станется со мной среди двора чужого?

Не в горьких жалобах, в которых смысла нет,

Не в замыслах пустых, что мертвыми на свет

Уже рождаются, меня бы обвинили,

А в том, что для тебя я прибегаю к силе,