Британская империя

Пройдем мимо внутренних волнений, политических, религиозных и социальных распрей этого века, обильного событиями; не будем рассматривать Реформации и ее последствий. Для нас важно только то, что Англия медленно и постепенно собирается с духом, чтобы заявить, наравне с Испанией и Португалией, свои притязания на часть вновь открытого Нового Света. Было совершено несколько путешествий на Ньюфаундленд и на Лабрадор и целый ряд смелых предприятий, задуманных, впрочем, как показали их результаты, неудачно. К несчастью, хотя и вполне естественно, английские мореплаватели обращали свое внимание на полярные страны и потому открывали только замерзшие океаны в то время, как соперники их открывали один благодатный остров за другим. Затем следует ряд флибустьерских набегов на испанские колонии, во время которых англичане, по крайней мере, заявили себя искусными и неустрашимыми моряками.

Испанская Армада отмечает собою конец этого подготовительного, ученического периода. Внутреннее превращение нации завершено. Она повернулась спиной к материку Европы и смотрит на океан и на Новый Свет. Она сделалась одновременно морской и промышленной страной.

Разгром Испанской Армады 8 августа 1588 г.

Согласно обычной схеме распределения английской истории, восшествие на престол дома Стюартов считается моментом упадка: владычество Тюдоров, популярное, решительное и умное, уступает место педантичной и непопулярной монархии Божьей милостью.

Все это верно, и все же, на наш взгляд, упадка нет, а есть непрерывное развитие. Несходство личностей Якова и Карла с личностью Елизаветы не имеет никакого значения. Происходит закладка Великой Британии. Джон Смит, отцы пилигримы и Кальверт[65] учреждают колонии Виргинию, Новую Англию и Мериленд, из коих последняя указывает самим своим именем, взятым от королевы Генриетты-Марии, на время своего учреждения.

С этого времени Великая Британия уже существует, с этого времени англичане живут по обе стороны Атлантического океана. Английская колонизация сразу получает своеобразную печать своего времени. Великая Испания была искусным творением, потребовавшим много обдуманных и ловких мероприятий со стороны метрополии. В ней власть, как светская, так и духовная, была строже, чем в самой Испании. Причину этого надо искать в том, что испанские колонии, принося постоянный доход, были для метрополии делом первостепенной важности. Напротив, английские колонии, не имевшие важного значения для метрополии, находились в пренебрежении, что ввиду начавшихся тогда раздоров в Англии имело весьма серьезные последствия. Колонии, если они не служат источником обогащения, могут по крайней мере оказаться полезными, как место убежища для непризнанного мнения. Такой оборот колонизации был дан Колиньи[66] еще за полстолетия до начала эмиграции пуритан.[67] Ему пришла в голову идея осуществить религиозную терпимость путем географического разделения враждующих вероисповеданий – идея, которая впоследствии, путем Нантского эдикта, получила свое осуществление в самой Франции. Заметим мимоходом, насколько иным был бы теперь мир, если бы по ту сторону Атлантического океана возникла Новая Франция гугенотов! Но мысль Колиньи была осуществлена Англией.[68] Ее колонии создавались в критический момент религиозного раскола – отсюда выросло побуждение к эмиграции, которого не существовало бы при других обстоятельствах.

Однако этим самым было впервые внесено начало оппозиции между Новым и Старым Светом: переселенцы покидали родину с тайным, но определенным решением – не переносить с собою Англии, а создать нечто новое, что не должно было сделаться второй Англией. Это настроение впоследствии принесло свои плоды.

Вторая фаза развития Великой Британии должна быть отнесена к эпохе военной революции 1648 года. После торжества внутри государства республика должна была вести на море новую войну с роялизмом. С нашей точки зрения, эта вторая борьба важнее первой: армию, созданную Кромвелем, пришлось скоро распустить, морская же сила, организованная Веном и управляемая Блеком, – это английский военный флот будущего. Здесь коренится начало морского преобладания Англии. «В этот момент, – пишет Ранке, – в Англии яснее прежнего пробудилось сознание выгод ее географического положения, сознание того, что от природы она призвана к деятельности на море». Нападение Кромвеля на Испанскую империю и занятие Ямайки, – одно из самых удачных и смелых предприятий в новой истории Англии, – является естественным следствием этого сознания, пробудившегося в момент, когда Англия почувствовала себя военным государством.