Британская интервенция в Закавказье. Группа «Данстерфорс» в борьбе за бакинскую нефть в 1918 году

Таким образом, турецкая армия, неосознанно действующая в окрестностях Эрзерума в качестве авангарда германских намерений, никого не обнаружила между собой и давно желанным Южным Кавказом, за исключением некоторого числа армянских войск, дезорганизованных, лишенных сплоченности и в равной степени пропитанных духом революции. Но поскольку линия турецкого наступления проходила через их дома, они были вынуждены оказывать сопротивление. Тифлис, столица Южного Кавказа, без серьезного сопротивления, скорее всего, должен был попасть в руки противника, и захват этого города дал бы турецко-германским армиям контроль над железнодорожной линией между Батуми на Черном море и Баку на Каспии, чрезвычайно ценными нефтяными месторождениями Баку, необходимыми минералами Кавказских гор и огромными запасами зерна и хлопка с побережья Каспийского моря.

Поскольку место конфликта находилось слишком далеко от любого из основных районов боевых действий – от Багдада до Баку целых 800 миль, – было совершенно невозможно отправить достаточное количество войск, чтобы совладать с ситуацией.

Единственный возможный, и весьма ограниченный, план состоял в том, чтобы отправить в Тифлис британскую миссию. Эта миссия, достигнув места назначения, должна была приступить к работе по реорганизации разрозненных частей русской, грузинской и армянской армий и восстановлению линии фронта против турецкого вторжения. Перспективы на будущее казались весьма многообещающими, а успех был бы не соразмерен числу занятых в процессе или связанным с ним затратам. Это выглядело заманчиво и вполне реалистично.

Честь командования миссией выпала на мою долю, и в январе 1918 года я отправился из Багдада вместе с передовой партией.

Позвольте мне сразу же заявить, что нам не удалось достигнуть своей первоначальной цели или хотя бы добраться до Тифлиса! Но история, которую я собираюсь рассказать, повествует о наших попытках доехать до этого города, а также других задачах, которые случайно выпали на нашу долю, и тех незначительных достижениях, которые, я убежден, имели немалую ценность для дела союзников.

Опираясь на основное повествование, читателю остается самому сделать вывод о значимости этих достижений, но я хотел бы привлечь внимание к тому факту, что немедленно после отказа от тифлисской схемы исходная первая партия из 12 офицеров и 41 солдата заполнила брешь в 300 миль дороги, которая была оставлена в Северной Персии эвакуирующимися русскими, и полностью застопорила все предприятия противника по этой линии, хотя дело и осложнялось угрожающей враждебностью нейтральных персов.

Прежде чем приступить к повествованию о событиях миссии, любопытно кратко рассмотреть тифлисскую схему.

С точки зрения противника, турками, несомненно, двигало страстное желание овладеть ценной территорией на единственном театре военных действий, где победы, словно спелые сливы, сами падали им в руки, и они могли в полной мере потворствовать своей давней ненависти к армянам, а отдельный солдат мог соблазниться богатой добычей, которая находилась в больших городах. Но турецкая армия в целом уже не выглядела такой хорошо организованной машиной, как в 1916 году. Войска устали, а их командиров больше не воодушевляла уверенность в окончательной победе – скорее угнетала крайняя вероятность обратного результата. Против такой армии легко было реорганизовать значительное количество грузинских и армянских войск, боевой дух которых во сто крат множился их решимостью не пустить ненавистного захватчика в свои дома.

Это последнее утверждение представляется настолько очевидным, что вполне могло быть воспринято как неизбежный результат. К сожалению, события доказали обратное! Революция до такой степени лишила людей мужества, что даже первобытный дух защиты домашнего очага, один из сильнейших инстинктов человека, в случае с выходцами с Южного Кавказа отсутствовал полностью.

Единственно возможным способом достижения успеха миссии было бы воздействие на чувство патриотизма и любви к дому. Может показаться невероятным, но такого чувства явно не существовало, и планы, основанные на нем, были обречены на провал; но подобное утверждение, разумеется, не означает перекладывание вины на тех, кто рассчитывал на наличие этого чувства. Дело в том, что в Тифлисе задолго до войны существовало то настроение, которое русские называли «прогерманской ориентацией».

При тщательной подготовке к этой великой войне немцы пустили в ход все средства, и Кавказ, Северный и Южный, был досконально изучен ими с учетом всевозможного развития событий.