Британская интервенция в Закавказье. Группа «Данстерфорс» в борьбе за бакинскую нефть в 1918 году

В устье ущелья, сразу за мостом Манджиля, мысли солдата неизбежно обращаются к внушающим страх природным препонам, с которыми сталкивается любая армия, которая может попытаться форсировать это узкое ущелье на виду у решительного врага. Во многих местах дорога вырублена в скале; слева громоздятся скалы, а справа отвесный обрыв к ревущему потоку Сефид-Руд, непроходимый во все времена года. Скалистые отроги и крутые ущелья на правом берегу реки дают противнику отличное прикрытие для снайперской стрельбы по войскам на дороге, и очевидно, что любая попытка наступления повлечет за собой параллельное движение по обе стороны реки.

Несмотря на то что путешественник отчетливо понимает, что оставил Персию позади и вступил в совершенно новую страну, настоящий лес до сих пор еще не начался. Низкие горы по-прежнему бесплодны, но все же не совсем лишены деревьев; многочисленные оливковые рощи выстроились вдоль дороги и заполняют все впадины на склонах гор, в то время как выше можно мельком увидеть раскинувшиеся наверху сосновые и дубовые леса.

В настоящий лес попадаешь только через 20 миль от Манджиля, там, где находится русская дорожная застава Нагобер, и дорога ныряет в густые леса с частым подлеском. Здесь чувствуется, что позади остается не только Персия, но и Азия – когда мы останавливаемся для ремонта у мшистого берега, на котором только-только появляются примулы и цикламены, а дальше по дороге встречаются купы фиалок и подснежников. Деревья, за исключением нескольких вечнозеленых, еще не покрылись листвой, и беглым взглядом из автомобиля трудно их распознать, но наиболее заметны каштан и дерево, напоминающее бук, тогда как подлесок состоит в основном из самшита.

В Эмамзаде-Хашеме, примерно в 40 милях от Манджиля, горы внезапно заканчиваются, и отсюда до Энзели дорога идет по ровной местности, сначала через чередование лесов и рисовых полей, а затем, по мере приближения к Энзели, через пастбища и песчаные дюны.

Вряд ли стоило надеяться, что свирепый Кучек-хан после всех своих угроз позволит нам беспрепятственно пройти через Манджильское ущелье, и нужно было организовать конвой так, чтобы при первых признаках сопротивления по врагу был открыт огонь из всего имеющегося оружия. Наш единственный шанс – действовать быстро и решительно. Но в то же время нас ограничивало то, что мы должны были оставить первый выстрел за дженгелийцами, поскольку до тех пор, пока этот выстрел не прозвучал, ради того, чтобы прорваться, можно было блефовать. А блефовать гораздо лучше, чем сражаться, особенно когда у тебя для этого крайне мало возможностей.

Бронеавтомобиль под командованием лейтенанта Сингера прокладывал путь, капитан Хупер с пулеметом Льюиса ехал следом, а у каждого водителя имелась под рукой винтовка и сотня патронов. Чтобы машины держались все вместе, делались частые остановки.

В лесополосе мы не встретили никаких признаков сопротивления, но по мере приближения к Решту нам время от времени попадались свирепые на вид и хорошо вооруженные воины. Увешанные лентами патронташей, образующих вокруг их тел весьма эффектный жилет, с пистолетом Маузера на поясе и винтовкой в руке, эти солдаты действительно выглядели так, как если бы не собирались шутить. Но Персия – это страна, где многое делается напоказ, и никакая другая попытка добиться военного успеха иными средствами не должна предприниматься, пока этот метод не потерпит неудачу.

В Реште мы сделали остановку на полчаса, чтобы встретиться на обочине дороги с английским консулом мистером Маклареном и его русским коллегой М. Григоровичем. Первый, вместе с мистером Оукшотом из Имперского банка Персии, отважно держит британский флаг высоко поднятым при самых неблагоприятных обстоятельствах. После недавнего заявления Кучек-хана о своих чувствах к англичанам требовалось немалое мужество, чтобы продолжать жить в столице дженгелийцев. На самом деле их обоих вскоре взяли в плен, где им довелось немало пострадать от рук гилянцев, прежде чем удалось бежать.

После короткой и познавательной беседы с этими джентльменами машины снова тронулись в путь, проехав через Решт, не испугавшись свирепых взглядов очередного скопища головорезов и преодолев оставшиеся 20 миль до Энзели вовремя и без происшествий, ломая голову над тем, почему после столь яростных угроз нам позволили пройти невредимыми.

Примерно за час до захода солнца песчаные дюны оповестили нас о близости моря, и – хвала Господу! – вдали показались голубые воды Каспия, а вскоре мы оказались на окраинах поселения Казиан.