Британская интервенция в Закавказье. Группа «Данстерфорс» в борьбе за бакинскую нефть в 1918 году

Делая такие комплименты товарищу Челяпину, я нисколько не преувеличивал. Я сочувствовал сложности его положения, стремлению вести дела управления без опыта и без образования и хотел бы отметить тот факт, что, по моему мнению, он очень хорошо справлялся с поддержанием подобия законности и порядка среди хаоса революции. Во всяком случае, я всегда буду благодарен ему за бензин.

Несмотря на мою просьбу сохранить все в тайне, известие о нашем предстоящем отъезде начало просачиваться наружу, и я, конечно, знал, что так оно и будет, поэтому было бы очень хорошо связаться с Рештом до того, как Кучек-хан успеет все обдумать и принять меры по поводу телефонного сообщения, вероятно уже полученного им. Поэтому я распорядился выехать завтра пораньше, и после превосходного обеда, во время которого консервированная говядина оказалась полностью отодвинута в тень свежей рыбой и икрой, мы легли спать.

Глава 4. Мы возвращаемся в Хамадан

Все имеют склонность менять свое мнение, а революционеры в особенности. Поэтому ночь 19 февраля прошла очень тревожно, поскольку, хоть Челяпин и дал согласие на наш отъезд и снабдил нас бензином, многие сочли бы, что жаль отпускать англичан со всеми их мешками золота, а само количество золота, несомненно, сильно преувеличивалось. Поэтому я решил выступить как можно раньше.

Задолго до рассвета 20 февраля машины тихо вывели и загрузили, и вскоре мы тронулись в путь; когда рассвело, находились уже в нескольких милях по дороге на Манджиль и были готовы во второй раз подвергнуться испытаниям страны дженгелийцев. День выдался пасмурным и дождливым, и безрадостная погода соответствовала нашему настроению, которое, не будучи унылым, определенно было столь же безрадостным, как небо. Оставалось только надеяться на появление новых возможностей и перспективу дальнейшего успеха, но ничто не могло компенсировать тот факт, что мы полностью провалили поставленную задачу и возвращались назад по собственным следам.

На данный момент стычка с дженгелийцами казалась неизбежной; трудно предположить, будто они позволят нам вернуться через свою страну с драгоценным грузом золота и серебра, и, проезжая через Решт, мы были готовы встретить сопротивление. Но и в этот раз никаких попыток к нему не предпринималось, хмурые взгляды становились все свирепее, а случайно встреченный вояка многозначительно постукивал по кобуре своего маузера, но этим и ограничивался.

Мы уже привыкли к бесшабашной русской привычке стрелять во все, что попадалось по дороге, и большую часть ночи развлекаться пальбой, поскольку с момента нашего прибытия в Хамадан это стало делом обычным; но сейчас нам оставалось только гадать, означали ли звуки стрельбы, которые мы теперь слышали впереди, обычную стрельбу по изоляторам и воронам, или же действительно против нас что-то затевалось.

Очень многое зависело от автомобилей, которые пробежали уже около 700 миль от Багдада – по плохим дорогам и без надлежащего ремонта; однако они прекрасно себя показали и серьезных поломок не возникало. Трехчасовая остановка для ремонта, с которыми нам часто приходилось мириться позднее, поставила бы нас в крайне неудобное положение в лесистой местности.

До Манджиля мы добрались к 5.30 вечера, где снова отдыхали на почтовой станции с броской рекламой.

В 6 часов утра 21 февраля мы выехали в Казвин, но день выдался неудачным, и мы прибыли в город только на следующий день. Машины двигались на пределе возможностей, часто случались поломки. Прежде чем мы, покинув деревню, скрылись из виду, пришлось сделать двухчасовую остановку: это значительно сократило наш день, но мы надеялись, что нам повезет наверстать упущенное, и весьма успешно справлялись с этим до полудня, пока вторая остановка на три с половиной часа не лишила нас всякой надежды добраться до Казвина в тот же день.

Погода стояла прекрасная, и сегодня, казалось, не стоило торопиться с преодолением перевала. Водители устали, и мы вполне могли бы переночевать в деревне Биканди на этой стороне, а завтра совершить совсем короткий пробег до Казвина. Мне очень хотелось так и поступить, но, к счастью, я отказался от этого плана. Мы поднажали и миновали перевал на закате, а еще через две мили наткнулись на добротный караван-сарай, послуживший нам отличным убежищем на ночь.

Ночью в погоде произошла та же поразительная перемена, какую мы испытали в Асадабаде. Проснувшись, мы обнаружили, что все вокруг засыпано снегом, а свирепая метель разыгралась не на шутку. Останься мы прошлой ночью на той стороне перевала, то задержка могла бы обернуться неделей. Как бы то ни было, расстояние до Казвина составляло всего 20 миль, и дорога, когда ее можно было отыскать в снегу, оказалась вполне проходимой. Ехать было трудно из-за замерзших рук и залепленного снежными хлопьями лобового стекла, но к полудню мы добрались до места без особых приключений и были рады оказаться на теплых квартирах.