Британская интервенция в Закавказье. Группа «Данстерфорс» в борьбе за бакинскую нефть в 1918 году

Для эффективной борьбы с дженгелийцами потребуются войска. Поскольку на данный момент у нас их здесь нет, Кучек-хан отказывался вступать в какие-либо переговоры. Как только войска появятся, ему придется либо сражаться, либо, что более вероятно, признать разумность обоюдного согласия.

Глава 5. Призрачный альянс

К середине марта мы прочно обосновались в Хамадане на достаточно надежной основе. Прочность нашего положения значительно усиливала персидская страсть к преувеличению, что очень сильно склоняло чашу весов в нашу пользу. Нам посчастливилось увидеть большинство из телеграмм, которые передавались между различными должностными лицами и которые обычно содержали что-то в таком духе:

«От Х – Z.

Почему вы не сообщили о численности британских войск в вашем районе? Вы не выполняете свою работу должным образом, и вас следует отстранить от нее».

«От Z – X.

Я делаю все возможное, чтобы получить информацию, но трудно выяснить, какие войска здесь находятся. Они не позволяют нам приближаться к своей дислокации».

«От Х – Z.

Вы должны лично удостовериться и передать мне точную информацию. Я должен знать их количество. Вы должны подчиняться приказам».

Такое безапелляционное сообщение беспокоит и раздражает Z, который в пароксизме гнева позволяет себе следующее: «В соответствии с вашими приказами отправляю цифры, на которые можно положиться. У них здесь около 500 человек и двенадцать бронемашин, каждая из которых имеет по четыре больших орудия. Я видел все это своими глазами. Также у них имеется около 150 автомобилей».

Тогда Z, вероятно, улыбается про себя, представляя, как доволен X, получивший столь достоверную информацию.

Мы уже начали понемногу разъезжать по стране, и в разных городах можно было встретить небольшие группы с тремя или четырьмя фургонами «форд», результатом чего стали телеграммы, аналогичные вышеприведенной. Когда X стал складывать полученные от различных информаторов числа, наша группа из двенадцати офицеров, двух писарей, сорока одного водителя и одного броневика должна была вырасти до размеров армейского корпуса. По понятным причинам намеренно опускаю имена и официальные титулы авторов этих телеграмм.

Турки наверняка располагали лучшей информацией, но, вероятно, также сильно преувеличенной, и я не думаю, что они когда-либо могли подумать, что 240 миль дороги от Керманшаха до Казвина удерживали двенадцать офицеров и два писаря плюс броневик. Они находились так близко – например, в Шенни, всего в 100 милях от Хамадана, – что внезапное нападение на наш отряд было бы делом простым и, вероятно, успешным. Кроме того, кругом было полно местных турок, и их оказалось так много, что мы не могли принять меры по их аресту, поскольку у нас не имелось для них ни охраны, ни пайки. Парочку наиболее активных из них пришлось арестовать, но остальных оставили в покое. В большинстве случаев это были наши искренние доброжелатели, главным образом люди, недавно дезертировавшие из турецких частей на северо-западе или из армии, сражавшейся с русскими на этой дороге в 1916–1917 годах. Некоторые из последних поселились в деревнях как мирные жители, обзавелись семьями и занялись домашними делами.

Эвакуация русских пошла теперь немного быстрей, и вскоре у нас не осталось никого, кроме людей из отряда Бичерахова. Это поставило нас в гораздо более выгодное положение. Я в это время много общался с генералом Баратовым и его штабом, и нам предстояло обсудить множество вопросов, связанных с эвакуацией.

Нам предстояло решить два вопроса: один финансовый и другой о передаче имущества.

Я уже упоминал о генерале Баратове, командующем русской армией, которая на ранних этапах войны так много сделала для помощи делу союзников, противостоя туркам вдоль этой дороги через Северо-Западную Персию и смыкаясь с нашим правым флангом на турецко-персидской границе.

Сам генерал Баратов был родом с Кавказа, у него имелся дом в Тифлисе, и, естественно, он очень близко к сердцу принимал любой план, направленный на восстановление законности и порядка в этом регионе. Но во время революции те, кто прежде обладали наибольшим влиянием, становятся наименее влиятельными из всех, поскольку представляют тот самый класс, против которого восстал народ. Поэтому, чем более ценными были и могли быть его услуги для России и ее союзников в этой войне, тем настойчивее большевики требовали его крови; и комитет Энзели попросил меня передать ему вежливое сообщение, что, как только он появится в Энзели, они не преминут судить его военным судом (вердикт и приговор предрешены). При таких обстоятельствах я не мог ожидать от него никакой помощи, кроме советов.