Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Чем же расплачивались сановники за полученные от иностранных послов немалые суммы? Бестужев-Рюмин усердно «отрабатывал» английские деньги. Так, он делал все возможное, чтобы помешать сближению России с Францией. Как писала Екатерина, канцлер ей казался «очень подогретым Англией» и старался внушить отвращение к «французским козням, чтоб им воспрепятствовать». «Вот, что произвели 12 000 рублей!», – заключала великая княгиня и советовала послу продолжать свои действия, уверяя, что английские деньги непременно возьмут: «всеми руководит выгода, и в тот момент, когда Ивану Ивановичу (Бецкому) понадобятся деньги, он настоит на их принятии, чтобы получить из них свою долю, и их займут у коллегии иностранных дел, так как, между прочим, нужно вам знать, что кабинет занимает у всех коллегий, и что он должен несколько миллионов, которые пошли на пустяки»102. Во время одной из бесед с Уильямсом, которая продолжалась «два добрых часа», канцлер заявил, что посоветует великому князю «просить постоянно заседать на конференции» (где речь шла о приглашении французского посла в Россию – Т.Л.), в противном случае он грозился, что вообще «не будет подписываться под докладом». Именно Бестужев способствовал возвращению Понятовского ко двору. Он также настоятельно добивался упрочения отношений с Великобританией. 15 октября 1756 г. Екатерина пишет Уильямсу: «Канцлер велел сказать мне, что вчера на конференции хотели всеми силами порвать с Англией…он с яростью воспротивился этому, представляя стыд, гибель торговли, малую добросовестность Франции… Апраксин его поддержал… Потом канцлер велел просить меня написать вам письмо для того, чтобы вам сказать, .. что он взял верх над всеми, что не порвут вашего договора и что с целью сделать удовольствие Англии, он будет благоприятнее к прусскому королю, чем был до того, что наше войско, хотя оно перешло границы, далее не пойдет»103.

В том, что канцлер защищал при дворе интересы Великобритании, Екатерина не сомневалась и пыталась в этом убедить посла. В письме от 8 января 1757 г. Екатерина писала о канцлере: «Какой бы он ни был, это – человек мне привязанный, единственный с головой, которого я имею, единственный, который мог бы быть мне полезен… Он враг Пруссии, но он не враг Англии. Я знаю из разных сторон и, между прочим, от графа Понятовского, что он поддерживает при всех случаях и говорит совершенно ясно во всех дворах, что необходимо, чтобы Россия оставалась другом Англии. Ваши таланты могут вызывать в нем зависть, он может вас не любить, но будьте уверены, что он менее всего враг вашего отечества»104. Впрочем, иногда канцлер разочаровывал великую княгиню. К примеру, он не воспротивился решению императрицы отказать в вывозе хлеба из Лифляндии для ганноверских штатов, главой которых являлся король Великобритании. Уильямс был возмущен подобной позицией сановника и не преминул сообщить о том Екатерине. Великая княгиня с его мнением согласилась. «В самом деле, милостивый государь, – писала Екатерина Уильямсу, – я очень недовольна отказом, который вам сделали насчет хлеба, и я дам это очень сильно почувствовать канцлеру; как связать этого человека, если он не связан благодарностью, которую он обязан королю, вашему государю?»105. Как видно, оба корреспондента ничуть не сомневались в том, что подкупленный чиновник просто был обязан «отработать» полученные от короля Великобритании деньги.