Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Роберт Ганнинг (1731–1816) происходил из древнего ирландского рода, ведущего свое происхождение от Питера Ганнинга, епископа из Йеля (Ely), поселившегося в Ирландии во время правления Якова I Стюарта, в начале XVII века. Роберт был старшим сыном в семье Роберта Ганнинга и Екатерины, дочери Джона Эдвардса. О юных годах Роберта-младшего мало что известно. В историю Великобритании он вошел как профессиональный дипломат. Его первые шаги на дипломатическом поприще состоялись в Дании, куда он прибыл в апреле 1766 г. Ганнинг был назначен помощником чрезвычайного и полномочного посла Уолтера Титлея. На этой должности он показал себя должным образом, и правительство оценило его заслуги: после кончины Титлея в феврале 1768 г. Ганнинг занял пост своего предшественника. Спустя три года он был переведен в том же ранге в Пруссию, ко двору Фридриха II. 13 декабря 1772 г. Ганнинга направили в Россию, где он занимал должность чрезвычайного и полномочного посла вплоть до 1776 г.

Роберт Ганнинг был женат дважды. Первый брак он заключил в марте 1752 г. с Елизаветой, дочерью Джона Гаррисона из Грэнхема. В ту пору ему не исполнилось 21 года. Детей в этом браке не было. Зато от второго брака с Анной, дочерью Роберта Сэттона из Ноттингемшира, заключенного в 1757 г., родилось трое детей: сын Георг Вильям, унаследовавший от отца титул баронета, и две дочери, Шарлотта Маргарет и Барбара Эвелин Изабелла.

Отправляясь в Россию, Роберт Ганнинг 27 мая 1772 г. получил инструкции короля относительно целей своей миссии. Первая из них касалась переговоров о возобновлении союзного оборонительного договора. «Хотя в настоящую минуту они (переговоры – Т.Л.) прерваны, – отмечалось в инструкциях, – но со временем могут быть возобновлены», поэтому послу предлагалось «найти случай узнать мысли министров Ее Императорского Величества касательно этого предмета»342. Как мы помним, этот непростой вопрос не удалось решить предшественникам Ганнинга – графу Бэкингэмширу, сэру Джону Макартни, Чарльзу Кэткарту.

Вторая цель миссии Ганнинга касалась предложения о возможном посредничестве британцев в переговорах о мире между Россией и Турцией после войны, продолжавшейся с 1768 г. Если переговоры с Турцией «окажутся бесплодными и если … императрица пожелает нашего посредничества, – наставляло руководство своего посла, – Вы выскажете нашу постоянную готовность предлагать наши услуги, с тем только условием, чтобы мы являлись главной стороной в посредничестве». Примечательно, что правительство Великобритании пыталось «изгладить в уме императрицы и ее министров всякое подозрение» относительно того, будто бы британцы питают зависть к морским и сухопутным приобретениям, которые могут быть достигнуты императрицей на Черном море, «ввиду доставления свободного прохода русских кораблей из этого моря в Средиземное»343.

Помимо инструкций от короля Ганнинг получил задание еще и от своего непосредственного шефа – главы внешнеполитического ведомства графа Саффолка. Тот напоминал послу об их совместной конфиденциальной беседе незадолго до его отъезда по поводу полученного известия из России о намерениях свергнуть русскую императрицу с престола. Это мнение, утверждал Саффолк, основано на недовольстве народа, которое, как полагают, «достигло крайних размеров», но к осуществлению этого плана приступят не ранее, чем ее сын достигнет совершеннолетия. «Считаю излишним повторять Вам, – продолжал министр, – что вопрос этот требует с Вашей стороны самого серьезного внимания; я бы особенно желал, чтобы вы узнали действительно ли таково настроение народа, каким его изображают, и не встретятся ли в кругу ваших наблюдений какие-либо косвенные обстоятельства, подтверждающие это известие»344.

По-видимому, обеспокоенность англичан по поводу недовольства в российском обществе не была беспочвенной, если Ганнинг уже в первых своих донесениях в Лондон сообщал о нескольких заговорах, один из которых пытались, хотя и безуспешно, привести в исполнение незадолго до его приезда в страну. Между тем были приняты все меры предосторожности для ограждения императрицы «на случай внезапного покушения», и во время ее пребывания в Петергофе (место, где она всего более доступна опасности) «в садах и во всех окрестностях нет ни одного уголка, где бы ни стоял караул».