Британские сказки. Домовой из Хилтона

— Ни лучших, ни худших нету, — говорит девушка. — Какие были, я все съела. Значит, и взять их неоткуда, пока еще не подойдут.

Ну, мать видит — делать нечего. Придвинула к двери прялку и стала прясть. Сама прядет, сама подпевает:

Наша дочка съела пять,
целых пять паштетов за день.
Наша дочка съела пять,
целых пять паштетов за день.

А в это время шел по улице король. Услыхал он, что она поет, да не разобрал, про кого. Остановился и спрашивает:

— Про кого это ты поешь?

Матери стыдно было признаться, что ее дочь натворила, и она стала петь так:

Наша дочка пять мотков,
целых пять спряла лишь за день.
Наша дочка пять мотков,
целых пять спряла лишь за день.

— Бог мой! — воскликнул король. — Я отроду не слыхивал, чтобы кто-нибудь прял так быстро! — Потом он сказал женщине: — Послушай, я давно ищу себе невесту, а сейчас решил жениться на твоей дочери. Но запомни: одиннадцать месяцев в году твоя дочь будет есть все кушанья, какие захочет, будет носить все платья, какие выберет, будет веселиться, с кем пожелает. Но последний месяц в году она должна будет прясть по пяти мотков в день, а не то я ее казню.

— Хорошо, — согласилась мать: очень уж ей захотелось выдать дочку за самого короля.

«Ну, а насчет того, чтобы прясть по пяти мотков в день, — решила она, — придет время, как-нибудь вывернемся; да скорей всего он и вовсе про них позабудет».

Сыграли свадьбу. Одиннадцать месяцев молодая королева ела все кушанья, какие хотела, носила все платья, какие выбирала, да и веселилась, с кем желала.

Когда же одиннадцатый месяц подходил к концу, она стала подумывать о том, что скоро придется ей прясть по пяти мотков в день. «Помнит или не помнит об этом король?» — гадала она.

Но король об этом ни словом не обмолвился, и она решила, что он позабыл о своей угрозе.

Однако в самый последний день одиннадцатого месяца король отвел жену в какую-то комнату, которой она еще не видела. В комнате было совсем пусто; только прялка стояла да скамеечка.

— Ну, милая, — сказал король, — завтра я запру тебя в этой комнате. Тебе оставят еду и льняную кудель, и если к вечеру ты не спрядешь пяти мотков, слетит твоя голова с плеч!

И он ушел по своим делам. Бедняжка перепугалась — ведь всю жизнь была с ленцой, а прясть и вовсе не умела. «Что со мной будет завтра? — думала она. — Помощи-то ждать неоткуда!» Села она на скамеечку и, ах, как горько заплакала!

Вдруг слышит — кто-то тихонько стучится. Она встала и быстро открыла дверь. И что же она увидела? Крошечного черного бесенка с длинным хвостом. Он взглянул на нее с любопытством и спросил:

— О чем ты плачешь?

— А тебе что?

— Да так просто. А все-таки скажи, о чем ты плачешь?

— Если и скажу, лучше мне не станет.

— Кто знает! — проговорил бесенок и вильнул хвостиком.

— Что ж, — вздохнула королева, — хоть лучше мне не станет, но, пожалуй, и хуже не будет.

Взяла да и рассказала ему и про паштеты и про мотки — словом, про все.

— Вот что я для тебя сделаю, — сказал черный бесенок. — Каждое утро я буду подходить к твоему окну и забирать всю кудель, а вечером приносить мотки пряжи.

— А сколько ты за это возьмешь? — спросила королева.

Бесенок покосился на нее и ответил:

— Каждый вечер я до трех раз буду спрашивать тебя, как меня зовут. Если к концу месяца не угадаешь, будешь моей!

Королева подумала, что за целый-то месяц она уж, конечно, отгадает его имя, и ответила:

— Хорошо, я согласна.

— Вот и ладно! — обрадовался бесенок и быстро завертел хвостиком.

На другое утро король отвел жену в комнату, куда уже принесли льняную кудель и еду на один день, и сказал:

— Вот тебе кудель, милая, и если к вечеру ты ее не спрядешь, не сносить тебе головы!

Вышел из комнаты и запер дверь на замок. Только он ушел, послышался стук в окно.

Королева вскочила и распахнула его. Видит — сидит на карнизе маленький черный бесенок!

— Где кудель? — спросил он.

— Вот, — ответила королева и подала ему кудель.

Вечером опять послышался стук. Королева вскочила и распахнула окно. На этот раз черный бесенок держал в руках пять мотков льняной пряжи.

— Бери! — сказал бесенок и протянул ей мотки. — Ну, а теперь скажи, как меня зовут?

— Наверное, Билл? — молвила королева.

— Нет, не угадала, — ответил черный бесенок и вильнул хвостиком.

— Ну так Нед?

— Опять не угадала, — сказал бесенок и завертел хвостиком.

— Может быть, Марк?

— Нет, нет, не угадала, — сказал бесенок, еще быстрей завертел хвостиком и вдруг пропал.

Вечером пришел в комнату король. Видит — лежат пять мотков льняной пряжи.

— Ну, значит, нынче не надо мне тебя казнить, милая! — сказал он. — А завтра утром тебе опять принесут еду и кудель. — И он ушел.